— Чепуха! — вскричал Рекснис, водя глазами из стороны в сторону. — Ей нельзя верить. Она еврейка.
Снова наступила полная тишина. Все смотрели на Рексниса. Теперь с его лица катил пот, а тело сотрясала крупная дрожь. Неожиданно он с силой оттолкнул, казалось, окаменевшего мальчика, и постарался взять себя в руки. Отведя назад взмокшие волосы, он примирительно произнес:
— Пора заканчивать представление. Мальчика я отпустил. Никаких обвинений мне местная полиция не предъявит. Пора расходиться. Где мой сын?
— На пути в ад, — сказал Костас.
— Где мой сын? — дрогнувшим голосом повторил Петер Рекснис, словно надеясь, что слова Костаса опровергнут.
Ответом послужило гробовое молчание.
Рекснис снова затрясся, как в лихорадке, водя по сторонам бессмысленным, мутным взором.
Тишину нарушил холодный голос Марии, не спускавшей с Рексниса пистолета:
— Лицом к стене! На колени!
Рекснис не реагировал. Казалось, он потерял рассудок.
— Я сказала: лицом к стене! На колени!
Рекснис с ужасом взглянул на Марию и упал на колени. Руки его дрожали, глаза, казалось, остекленели.
— Нет! — вскричал он. — Прошу вас, пощадите меня!
— Я еврейка, — размеренно проговорила Мария.
Раздался выстрел. Рекснис упал с простреленной головой, и кровь его, брызнув, смешалась с кровью на фреске, оросив жуткую сцену массовой казни людей, приносившихся в жертву богам тольтеков. Рекснис дернулся и внезапно пополз к Марии. Она в ужасе отшатнулась и выронила оружие. Пистолет с грохотом упал на пол, который неожиданно зашатался. Мария застыла, словно парализованная. Но тут пол заходил ходуном, стена с росписью треснула, а из колодца донесся глухой грозный гул. Землетрясение, сообразил Джек, вспомнив, что в Чичен-Ице недавно наблюдалось такое же разрушительное явление. Он подбежал к Марии и, схватив ее за руку, потащил к выходу, краем глаза увидев, как из колодца хлынул поток воды. Когда Джек, Мария и Костас отбежали от храма на безопасное расстояние, раздался оглушительный грохот, и постройка, увлекаемая мощным водоворотом, провалилась под землю.
Наступила полная тишина. Дождь прекратился. В разрыве облаков показалось солнце. Запели птицы. Жара после дождя сменилась прохладой, и Джек вздохнул полной грудью. Но тут он вспомнил печальный рассказ Марии, вспомнил О'Коннора…