Кто-то принес тряпку, смоченную пресной водой, и ее выжали в рот несчастного. Глаза его оставались закрытыми. Казалось, он так и не придет в себя.
Дан перелез через борт «Николаса» и легко спрыгнул на палубу.
— Больше там нет ничего, кроме пустого кувшина для воды и соломенной шляпы.
— Все по местам, — коротко скомандовал Итон. — Достаточно мы тут проваландались. Отпихните эти обломки и поднимайте паруса.
— Как думаете, сколько времени он так провел? — спросил Изреель, глядя на истощенное тело.
— Несколько недель, если не месяцев, — сказал Гектор. — Возможно, мы этого никогда не узнаем. Сомневаюсь, что он протянет до утра.
Но когда на следующее утро встало солнце, потерпевший кораблекрушение, кем они его теперь считали, был еще жив. Он лежал на палубе, его истощенное тело укрыли одеялом. Виднелась одна голова. Раз или два его веки дрогнули. Дыхание стало заметно глубже.
— Откуда он, как вы думаете? — спросил Жак. Он сварил бульон, чтобы дать несчастному, как только тот сможет глотать.
— Явно откуда-то с Востока, это точно, — ответил Гектор. Кожа у мужчины была желтовато-коричневая, а волосы — черные, прямые и жесткие. — Может, он китаец?
— Не думаю, — возразил Изреель. — Когда я участвовал в показательных боях в Лондоне, то встречал нескольких китайцев. Они все круглоголовые и круглолицые. А у этого лицо длинное и узкое.
— Может, он сам нам скажет, когда в себя придет, — сказал Жак.
Быстрое выздоровление потерпевшего кораблекрушение поразило всех. Уже на следующий день он мог сидеть и с интересом рассматривал все, что его окружало. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он думает. С ним пытались заговорить на разных языках. Когда выяснилось, что ни одного из них чужак не понимает, в ход пошли жесты. Все надеялись узнать, откуда он. Но тот не отвечал, лишь молча наблюдал за повседневной жизнью на «Николасе». Некоторые решили, что он немой от рождения, другие — что выпавшие на долю несчастного страшные испытания лишили его способности говорить.
— Интересно, о чем он думает, — сказал Жак дня через два.
Потерпевший кораблекрушение не двигался со своего места, так и сидел на одеяле, с миской супа в руках. Он получил ее от француза, не сказав «спасибо» и даже не кивнув в знак благодарности. Время от времени он подносил миску к губам и отхлебывал, после чего продолжал молча наблюдать за происходящим.
— Говорить он может. Я в этом уверен, — спокойно заметил Гектор.
Что-то в поведении незнакомца тревожило Гектора. Мужчина едва поворачивал голову, но его глубоко запавшие карие глаза, такие темные, что казались черными, были очень живыми. Он переводил взгляд с одного предмета на другой, смотрел, как работает команда, поднимал взгляд на небо и паруса, следил за всем, что происходило на борту судна. Казалось, он, как человек умный и осторожный, хочет сначала понять ситуацию и свое положение здесь, а уж потом что-то сообщать о себе.