— Саш, я пока не знаю. Я тебе позвоню за полчаса до выхода из дома. Успеешь?
— Конечно! До свидания!
Тина закрыла за ним дверь и устало опустилась на пуфик, стоящий в прихожей. Ноги гудели, голова тоже.
«Надо принять ванну. Может, полегчает!»
Постанывая, она поднялась и пошла в ванную. Сил не было, чтобы складывать вещи, относить их в шкаф, она побросала все на пол и задвинула ногой в угол.
Тина понежилась в воде с ароматной пеной, чувствуя, как восстанавливаются, вливаются в нее силы. Выйдя из ванной, оделась в любимые домашние бриджи и футболку и только сейчас, расслабившись и немного отдохнув, почувствовала, как сильно хочет есть.
Но сначала надо позвонить Ритке.
— Да! — деловым тоном ответила подруга.
— Ритуля, как ты там?
— Тиночка! Спасительница ты моя! — обрадовалась Ритка. — Уж не знаю, чем ты меня там лечила, но я целый день бодрая, как огурец!
— Вот и хорошо! Славик не объявлялся?
— А как же! Они соизволили звонить, хочут побеседовать!
— Ну побеседуй.
— Всенепременно, но позже! Мне звонил твой Беркутов, объяснил, где Денис. Мне сразу как-то легче стало, ты была права, когда хотела его спрятать!
— Ритуль, я устала как собака и есть ужасно хочу. Если что, звони, я сейчас поем и спать лягу.
Почему-то Тина не сказала Ритке про Артема и их утреннее умопомрачение с элементами акробатики на полу. Наверное, еще рано, она скажет потом, когда сама поверит во все это.
— Отдыхай, моя хорошая! Целую! — попрощалась Ритка.
Тина приготовила ужин, поймав себя на том, что рассчитывает на двоих.
«Правильно! А что, заявка гражданина Беркутова о совместном ночевании имела место? Имела! Значит, ужин на двоих! Или сглазить боишься? Конечно на двоих!» — рассмеялась своим мыслям.
Ужин был готов, и она задумалась: перекусить что-нибудь, а потом поесть вместе, или поесть самой, а Артема потом накормить?
Раздался звонок в дверь.
— Вот и хорошо, значит, будем ужинать вместе!
Тина поспешила к двери, лишь в последний момент, перед тем как открыть, спохватилась и спросила:
— Кто там?
— Это я, Алексей! Открой, мне надо с тобой поговорить!
Она удивилась, но открыла, впуская его. Он вошел и прикрыл за собой дверь.
Выглядел он ужасно!
Лицо имело даже не белый, а какой-то сероватый тон кожи, через всю шею тянулся фиолетовый синяк от петли, которой его душили, он прихрамывал на одну ногу, с трудом передвигаясь, костюм на нем висел — за это время он сильно похудел.
— Лешка-а! — сказала Тина, разглядывая его и жгуче ему сочувствуя.
— Любуешься? — зло спросил он.
— Леш, идем, я тебе кофе сварю, может, ты есть хочешь?