— Тина, давай! Это антидепрессант!
— Давай, залпом! — поддержал его Артем.
Тина опять послушно выпила, как воду, не понимая, что пьет.
— Лидуся! — закричал Артем.
— Что? — отозвалась та.
— Лида, здравствуй, — поздоровалась Тина.
— Давай ее в ванную, смой с нее все это и переодень! — сказал Артем Лиде.
— Зачем меня переодевать? — удивилась Тина.
Ей никто не ответил.
Она посмотрела на всех троих, переводя вопросительный взгляд с Артема на Гришу и на Лиду. Потом опустила взгляд на себя и увидела, что вся ее одежда, руки, ноги перепачканы кровью.
— Да, Лида, идем в ванную, ты мне поможешь, — сказала она.
Тина поднялась, сделала два шага вперед и остановилась, потрясенно глядя на пол, где увидела большую красную лужу.
— Боже, сколько крови! — прошептала она.
Все дальнейшее она помнила смутно, как размытую картинку или давно виденный и забытый фильм. Ее куда-то вели, раздевали, мыли под душем, одевали. Она слышала, как Артем жестким тоном давал указания, куда-то торопился идти.
— Лидуся, я тебя прошу, когда здесь ребята все закончат, вымойте пол, приведите все в порядок, а вещи ее выброси!
— Конечно, Артем! Уводи ее скорее, ты же видишь! — подгоняла его Лида.
— Иди, Артем, мы разберемся! Сейчас Рита приедет, я ей позвонил.
— Вот и хорошо!
Он схватил безвольную Тину в охапку и потащил из квартиры. Она не сопротивлялась, не реагировала на происходящее. В голове по кругу ходили одни и те же мысли, она не отдавала себе отчет какие, только чувствовала, что они затягивают ее, как в омут, — она объясняла что-то Людмиле, повторяла ее слова, оправдывалась, и опять сначала — объясняла, пыталась вразумить, остановить, уговорить!
Артем гнал по улицам, не соблюдая никаких правил, торопясь привезти ее домой, спрятать от нее же самой, успокоить, вывести из состояния ступора. Он кожей, нутром чувствовал, что с ней происходит!
Она молчала!
Тина, зажав обе ладони между колен, слегка раскачивалась в такт своим мыслям и молчала.
Артему это очень не нравилось! Лучше бы плакала!
Он сосредоточился на дороге, обгоняя машины, пролетая на красный там, где не было пешеходов. У него ходили желваки на скулах от напряжения и невозможности ей помочь в этом тягучем, пугающем молчании.
И тут Тина зарыдала! Слава тебе господи!
Она плакала горько, громко, не вытирая текущих по щекам и попадающих на губы слез, безуспешно пытаясь что-то сказать, объяснить, вытолкать из себя слова!
— Сейчас, девочка, сейчас! — успокаивал он ее. — Уже приехали! Ты плачь, плачь!
Артем бросил машину прямо под дверью подъезда, выскочил из нее и за руку выдернул Тину из салона, хлопнув дверцей одновременно с сигнализацией. Он бегом протащил ее три этажа, быстро открыл квартиру, подхватил ее на руки, ногой захлопнув за собой дверь, побежал в комнату, уложил Тину на кровать, снял с нее обувь и, скинув свои туфли, лег рядом. Артем крепко обнял Тину, уложил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам, по спине, успокаивая: