— А если человек жил праведно, я имею в виду, что он добрый, отзывчивый, любящий, заповедей не нарушал, в общем и целом замечательный, и вдруг у него обнаруживают рак? Так он неправильно жил?
— Может, и неправильно. Мы видим только внешнее поведение, только то, что человек демонстрирует окружающим, а что он думал всю жизнь, с какими мыслями жил, знает только он, да и то не всегда. Очень часто человек обманывает самого себя. Может, ему хотелось пить, гулять, драться, а он сдерживал и жестко контролировал свои поступки, что и привело к такой тяжелой болезни.
— Так что, лучше было бы, если б он был пьяницей и дебоширом?
— Я не знаю. Говорят же, что пути Господни неисповедимы, но точно знаю, что в большинстве случаев в своих болезнях и неустроенности жизни виноваты мы сами, наши мысли. Ведь даже ученые установили и доказали, какие наши негативные мысли отвечают за ту или иную болезнь! Так что, как оказалось, в этом нет ничего мистического — мы сами в ответе за свои мысли, за свою жизнь.
— Получается, что все сейчас со мной происходящее — результат моего неправильного мышления? — спросила Тина.
Ей было интересно, и она чувствовала, что ответ где-то рядом, только надо сделать небольшое усилие и поймешь нечто важное, нечто такое, что укажет ей на «злодея».
— Скорее всего… — Мария Захаровна задумалась, глотнула чая, посмотрела, улыбнувшись, на Тину. — Я думаю, что в твоей ситуации смешалось сразу несколько факторов. Во-первых, как правило, человек чего больше боится, то и получает. Вот ты боишься любви, той степени открытости, откровенности, которая возникает у любящих людей, и сейчас тебя преследует именно это, но с противоположным знаком. Ненависть полный антипод любви. Вот чего ты боишься больше всего?
Тина задумалась.
Мария Захаровна была права — человек очень умело обманывает себя, пряча мысли, которые его пугают и в которых он не хочет признаваться в первую очередь самому себе. Сделать над собой волевое усилие и честно признаться самому себе очень сложно, тем более произнести это вслух.
Она прикрыла глаза, откинулась на спинку стула и прислушалась к ощущениям, положившись на интуицию, понимая, что, от какой мысли ей станет больнее всего и она скажет себе: «Нет-нет, это не так», там и есть истина.
Мария Захаровна молчала, давая ей возможность разобраться.
— Я думаю, что больше всего боюсь, что меня не воспримут, не оценят такой, какая я есть, со всеми моими мыслями, умом, жизненными принципами. Не разглядят, как не принимали, не понимали и отвергали в детстве, обращая внимание только на внешнее.