Не тут-то было. У Леопольда водилась привычка появляться в самый неожиданный момент, и он следовал ей неизменно.
Облачая свое длинное костлявое тело в домашние одежды, я решил, что сейчас возьму поганую метлу и выгоню лоботряса. Я вышвырну его с крыльца с пожеланием убраться восвояси и продолжить упражнения в геомантии. Тем более что у него неплохо получалось. Я слышал, что в графстве в последнее время произошла пара-тройка незначительных землетрясений.
Решительно, насколько мог, я выкатился из спальни.
Снаружи меня ждала Гарния. Казалось, только для того, чтобы уничтожить суровейшим взглядом.
— Что вы намерены делать, ваше сиятельство?
— Ничего. Выпровожу Леопольда и вернусь ко сну.
— Надеюсь, что рано или поздно бардак в этом доме закончится, — сказала домомучительница. — Для вашего же блага.
Я ответил довольно жалким взглядом собаки, которую выдрали за воровство сосисок. Добивался обратного, но когда тебя подавляют такой мощью, а ты не выспался, трудно строить из себя непоколебимого колосса.
— Я разберусь с этим, — ответил я, шаркая ногами.
— Надеюсь, — повторила Гарния. — А то этот дом превращается в проходной двор.
Я сделал еще одну попытку. Взгляд под номером два получился еще более жалким.
Она походит на стог сена, эта угловатая гренадерша, а когда закатывает рукава, приобретает сходство с мясником; по этой причине мои трепыхания, которые она выучила наизусть, ее только смешат.
— Очень постарайтесь, ваше сиятельство, — сказала домомучительница мне в спину. — Не то я доведу до сведения вашей матушки!
Оставалось только вздохнуть.
Гарния считает меня одним из паразитов, которые кормятся кровью невинных на роскошном здоровом теле нашего королевства. По ее мнению, я лоботряс, тунеядец и вообще в высшей степени ненадежная личность. Будь это во власти домомучительницы, она бы давно отправила меня на галеры — должен же я как-то (по ее мнению) оправдать свое существование. Гарнию не волнует при этом, что Браул Невергор денно и нощно в поте лица вкалывает на дело магии, что он волшебник от волшебников в невесть каком поколении и просто не предназначен для труда на галерах, а также на рудниках, каменоломнях и в тому подобных местах, где люди закаляются физическими упражнениями и утирают благородный пот с загорелых лбов.
Нет, домомучительнице этого не постичь. Свою задачу она понимает буквально: осложнять мне мое скромное существование. Графиня Эльфрида, моя родительница, знать не знает, что творится в моем доме. Я пытался открыть ей глаза на свое противостояние с Гарнией Пожирательницей Браулов, но безуспешно. Всякий раз волшебница отмахивается от меня, словно я маленький несмышленыш. Она полагает, мне нужен строгий надзор. В противном случае, как считается, со мной непременно произойдет несчастье. При этом матушке невдомек, что многие катастрофы, гремевшие в моем доме, могли бы не произойти, не будь рядом этой крокодилицы.