— Ты сейчас же возьмешь щетку и пойдешь помогать Селине, — сказал я. — Ты приговариваешься к штрафным работам впредь до того момента, пока я не решу, что срок наказания истек. Понятно?
— Я сын герцога Гевейнского, — пробурчал Тристан.
— Если ты думаешь, что герцогским отпрыскам полагается только разрушать, то ошибаешься. — В моей руке появилась щетка, которую я телепортировал из другого конца дома, из кладовой. — Держи! Кстати, что ты собирался сотворить? Как лабораторию открыл?
— Шпилькой открыл, — ответил Тристан. Он был сейчас самым несчастным из детей Мигонии. — Замок никудышный.
— Зачем создал портал?
— Я не создавал, он сам. Я только… хотел поглядеть… очень скучно у тебя дома…
— Не верю. Ты просто мелкий пакостник. А если и дальше будешь так себя вести, то станешь большим пакостником. Тебя не будут любит в обществе!
— Ну и не надо! А ты сам таким не был? — съязвил Тристан.
— Нет. Может быть, только на сотую часть.
— Ага, так я и поверил!..
Тристан обвел взглядом то, что когда-то было местом, где я занимался магией.
— Хорошая была лаборатория. Я думал немного попрактиковаться, нам настоятельно рекомендуют делать это на каникулах.
— Если дело в этом, дорогой друг, почему ты ничего не сказал мне? Мы оба волшебники, и, если бы ты попросил разрешения, мы бы, уверен, нашли общий язык… Ага, понял, ты не привык просить? Уверен, что все равно откажут?
Бедный ребенок!..
«Бедный, бедный», — отозвался язвительный голос внутри меня. Не верь ни единому его слову. Он прямо сейчас вынашивает проекты новых злодейств.
— Я не хотел отвлекать тебя от важных дум, — сказал Тристан, но звучало неубедительно.
— Ну, так или иначе, ты нарушил два пункта нашего соглашения. Первое — не пакостить, особенно в моем доме. Второе — ни под каким видом не приближаться к лаборатории. За это ты и наказан! Селина ждет подкрепления, поэтому — вперед!
Тристан поглядел на меня, словно капризный принц. Краснота на щеках, в глазах — могучий пламень, какой обычно зажигается у тех, кто считает себя несправедливо обвиненным.
Профитроль-младший отбросил щетку и выпятил грудь.
Я ждал.
Чем пользуются в таких случаях экзекуторы, на которых возлагают ответственную миссию по наказанию герцогских отпрысков? Ремнем или розгами?
Дело в том, что я все меньше и меньше был склонен оглядываться на условности. Ну выше меня этот отрок по иерархическому положению, ну и что? Зад-то у него не из бриллиантов — точно так же опухнет, если применить к нему воспитательный инструмент.
— Я хочу есть! — заявил Тристан, первым нарушив молчание. — Если с этого дня я несчастный, несправедливо обвиненный узник тиранического режима, то требую, чтобы со мной обращались уважительно.