— И с вами там дурно обращались?
— И да, и нет. У нас была крыша над головой, мы не ходили голыми и босыми. И голодными тоже. В поместье жила кое-какая прислуга, без которой было не обойтись. Некоторые из них… относились к нам хорошо.
Они сами были запуганы, вспомнил он, но к нему и братьям относились без злобы.
— Только некоторые?
— Наше воспитание поручили управляющему поместьем и его супруге, мистеру и миссис Бернетт.
Даже просто оттого, что Мак-Алистер произнес это имя вслух, у него перехватило дыхание, а в сердце вспыхнул гнев.
— А вот им появление новых обитателей, то есть нас, пришлось очень и очень не по вкусу.
Хотя, не исключено, что он ошибался. Пожалуй, все было совсем наоборот. Им это нравилось. Нет, не так — им нравилось вмешиваться в чужую жизнь, они получали от этого истинное наслаждение.
— Они меняли учителей и гувернанток для нас как перчатки, нанимая и увольняя их по своему разумению. Руководствуясь прихотью и капризами. Жаловались, что те слишком небрежно относились к вопросу воспитания нас в строгости. Управляющий с супругой хотели, чтобы в их доме — они абсолютно серьезно считали его своим — всегда господствовали порядок, чистота и тишина.
— Но это невозможно, имея на руках семерых детей.
— Нас было всего шестеро, но вы правы, это было невозможно. — Мак-Алистер рассеянно коснулся пальцами шрама, о котором его спрашивала Эви. — И наказания были суровыми.
У нее перехватило дыхание.
— Так это оттуда…
— Кнут, — пояснил он. — Миссис Бернетт любила хватать все, что подвернется под руку. А в тот момент, когда я совершил непростительный, с ее точки зрения, проступок, мы были в конюшне. — Уголки губ Мак-Алистера дрогнули в улыбке. — Дьявол забери эту женщину, она была вспыльчивой, как порох.
— Как вы можете шутить такими вещами?
Потому что недолгие взрывы раздражительности или даже бешенства можно пережить. А от ударов кнутом можно уклониться или просто перетерпеть первые несколько секунд, когда боль кажется острой и невыносимой, а потом, когда она притупится, на нее уже можно не обращать внимания.
— А вот методы наказания, к которым прибегал мистер Бернетт, были намного хуже.
Они были холодными, рассудительными и продолжительными. И избежать их было нельзя.
— Хуже, чем удары кнутом?
Мак-Алистер ответил, пока решимость рассказать ей все не покинула его.
— Он использовал нижнюю полку маленького бельевого шкафа.
— Использовал ее… — Голос у Эви сорвался, превратившись в дрожащий шепот. — Использовал ее для чего?
Мак-Алистер подождал, пока, не рассеются призраки страха и боли, которые принесли с собой воспоминания о тех черных временах. Подождал, пока вновь не обретет способность говорить.