Шарпленза.
Эви кивнула, прижимаясь к нему щекой.
— Значит, все кончилось.
Нет, ничего еще не кончилось, подумал Мак-Алистер, отстраняя девушку от себя. Во всяком случае, не совсем.
Эви заглянула ему в лицо, удивленная его странным поведением.
— Что-то случилось? — робко поинтересовалась она, зябко, кутаясь в одеяло.
Вместо ответа он одарил ее тяжелым, пронзительным взглядом, после чего отвернулся и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину.
— Вы… вы сердитесь на меня?
— Да. Нет. — Он остановился, прервав свои метания. — Да.
— Вижу, вы знаете, чего хотите, — несмело произнесла девушка, надеясь вызвать у него улыбку.
Мак-Алистер остановился напротив нее и вперил в нее строгий, немигающий взгляд.
— Вы собирались встать перед его пистолетом.
— Едва ли в этом была необходимость, поскольку он и так целился в меня почти все время…
— Вы прекрасно понимаете, что я не это имею в виду!
Эви почувствовала, как от рева Мак-Алистера глаза у нее становятся похожими на блюдца. Со страхом, но и с восторгом она смотрела, как он мечется по комнате, словно тигр в клетке. Он ругался себе под нос, провел рукой по волосам раз, два и три, пока его темные локоны не выбились из хвоста на затылке и не упали на лицо, где не осталось и следа той холодной отчужденности, к которой девушка успела привыкнуть. Лоб его избороздили глубокие морщины, на скулах заиграли желваки, а губы — когда он прекращал ругаться — раздвигались, обнажая звериный оскал.
Восторг в Эви победил, и даже пришло облегчение при виде того, как бурно Мак-Алистер реагирует на происходящее после того, как совсем недавно его ранили. Святой Боже, да oн в ярости! Она не ожидала, что он окажется способным на столь явное проявление своего бешеного нрава.
И как ни странно, но осознание того, что он способен на взрыв чувств и что его гнев вызван тем, что она намеревалась подвергнуть себя опасности, придало девушке сил и Эви несколько успокоилась.
Мак-Алистер замер на месте, резко развернулся и погрозил ей пальцем.
— Вы собирались напасть на него и вырвать у него пистолет, когда Герберт закрыл глаза. Вы намеревались совершить такую попытку.
— Да.
При одном только воспоминании об этом в животе у Эви образовалась холодная, сосущая пустота. Пожалуй, я еще не успокоилась, решила она, во всяком случае, не до конца, но мне, безусловно, стало лучше.
— О чем вы только думали, черт бы вас побрал?
— Что я стою к нему ближе, чем вы.
Его зловещая улыбка, столь похожая на оскал, стала шире.
— Разве не так?
Нет, интересно, а что он ожидал услышать от нее?