Мак-Алистер поднял свою темноволосую голову и взглянул ей в лицо, облизнув губы.
— Я смотрю на ваши коленки весь день.
— Знаю.
По крайней мере, она догадывалась, что он мог смотреть. Если бы она не чувствовала себя такой разбитой, то с радостью убедилась бы в том, что была права.
— Простите. Это инстинктивная реакция на мужчину, который пытается задрать мне юбку.
Проклятье, что за ерунду она несет!
— То есть… До сих пор мне не приходилось оказываться в подобном положении, но…
— Все нормально.
Он вновь взялся за ее подол и поднял его, на этот раз осторожно и медленно. Тем не менее Эви пришлось сжать руки в кулаки с такой силой, что ногти впились ей в ладони, чтобы не оттолкнуть его опять. Смешно. И нелепо. Весь день она скакала на лошади, когда платье задралось у нее чуть ли не до пояса. Так отчего же она теперь так разнервничалась?
Потому что тогда она сидела на лошади, оставаясь на безопасном расстоянии от Мак-Алистера, сообразила Эви, а не сидела на земле в нескольких дюймах от него — и уж, конечно, не тогда, когда он касался руками ее обнаженных лодыжек. И не имеет никакого значения, что она не чувствует его прикосновений, зато она видела, как он медленно и осторожно массирует ее лодыжку, икру, колено…
— Совсем ничего? — спросил он.
Эви отрицательно качнула головой не в силах произнести ни слова. Его руки завораживали и притягивали ее взгляд — крупные, с аккуратными длинными пальцами и ровно подстриженными ногтями — они резко выделялись загаром на белой коже ее ног. Она вдруг представила, что ощущает их прикосновение — сильное и нежное одновременно…
— Как высоко поднялось онемение? — спросил он.
— Что? — Эви растерянно заморгала. — Э-э…
Она поколебалась, но потом все-таки дотронулась до бедра.
— Боюсь, до самого верха.
Он пошевелился, чтобы поднять ее платье еще выше, и она вновь ударила его по рукам.
— Теперь я не стану извиняться. Сюда… сюда вы целый день не смотрели.
Она готова была поклясться, что расслышала, как он пробормотал себе под нос что-то вроде: «И очень жаль».
— Мы должны восстановить кровообращение, — сказал он, вновь возвращая ее с небес на землю.
— И как же вы намерены добиться этого? Будете смотреть на меня и трогать… там?
— Я сделаю вам массаж.
— Ага. — Эви поправила свои юбки так, чтобы они оставались строго над коленями. — Ладно. Я сама сделаю его.
— Нет, — покачал он головой. — Лягте на спину.
Лечь на спину? Лечь на спину посреди глухого леса, в обществе совершенно незнакомого — или малознакомого, по крайней мере, — мужчины, с юбками, задранными до пояса?