— Не уходите далеко, — посоветовал Мак-Алистер.
— Сомневаюсь, что смогла бы это сделать, даже если бы захотела.
Эви с некоторым трудом доковыляла до ближайших кустов. Оказалось, что справить нужду на свежем воздухе не так-то просто. Она несколько раз выругалась сквозь зубы, поправляя бесчисленные юбки, и со злостью подумала, что в особых обстоятельствах женщинам не помешало бы носить панталоны или бриджи; в крайнем случае, следует укоротить или хотя бы уменьшить количество слоев материи, которые сейчас скрывают от нескромных взоров ее ноги.
Вернувшись спустя несколько минут к месту их стоянки, она заметила, что Мак-Алистер отвязал от седла какой-то мешок.
Любопытство заставило ее подойти поближе.
— Что это вы делаете?
Он бросил на нее короткий оценивающий взгляд.
— Распаковываю вещи. С вами все в порядке?
— Да, конечно. — Небрежным взмахом руки она дала понять, что дальнейшие расспросы о ее здоровье излишни. — А для чего вы распаковываете вещи?
— Мы остановимся здесь на ночлег.
— Здесь? В лесу?
Эви огляделась по сторонам. Хотя что тут удивительного, в конце концов?
— Вам всегда нравился лес, — многозначительно ответил Мак-Алистер, напомнив ей, что знает о ней куда как больше, чем она о нем.
— Мне нравится гулять по лесу, а не ночевать в нем.
— А вы когда-нибудь пробовали?
— Пробовала, если хотите знать. Когда мне было пятнадцать, я однажды удрала из Халдона и разбила лагерь в лесу. Правда, всего на одну ночь.
Он оторвался от своего занятия и с любопытством взглянул на нее.
— И вам не было страшно?
Эви вспомнила, какой восторг испытала тогда. Не только потому, что сделала то, что ей не разрешалось, ведь запретный плод, как известно, сладок. Она улеглась под огромной сосной, слушая, как ветер шумит в кронах деревьев, и полной грудью вдыхала запахи ночного леса. Последней ее мыслью, перед тем как заснуть, была та, что она может поздравить себя с блестящей идеей — провести ночь под открытым небом.
Ее следующая мысль была о том, что блестящая поначалу идея на поверку оказалась совершенно идиотской. Эви проснулась посреди ночи от жуткой боли, которой ее нога выражала свой протест против ночевки на твердой земле.
И теперь она со страхом представляла, что ждет ее после сегодняшней скачки.
— Эви?
— Я… а мы не можем поехать дальше? Ведь еще совсем светло.
— Вам нужно отдохнуть.
Мак-Алистер был несокрушимо прав, но его правота вызвала у Эви лишь раздражение, а не благодарность.
— Я — не одна из лошадей. И, если мне не изменяет память, вы беспокоились о том, что нас могут преследовать.
— Остановиться и передохнуть никогда не поздно. А заодно и принять бой.