– Вот, – он указал на Варицкого, – наш главный редактор, Дмитрий Варицкий. Он сейчас расскажет вам, что такое журналистика.
– Журналистика, – Дима аккуратно опустил на стол перед слушателями кипу церковных газет и журналов, – журналистика – древнейшая профессия. И наряду с другими древнейшими профессиями она плохо поддается воцерковлению. Но что не удалось сделать вашим предшественникам, удастся сделать вам. Это, – он расправил в руках газету, на первой полосе которой был изображен крестный ход вокруг большого собора, – это не журналистика. – Дима толстым красным маркером медленно перечеркнул первую полосу накрест и отложил газету в сторону.
Настоящий с Гайдой схватили газету со стола и с остервенелой сосредоточенностью стали рвать ее в клочья.
– Это, – Дима, на лице которого не дрогнул ни один мускул, взял журнал, – не журналистика, – и также спокойно поставив на нем крест, отложил журнал в сторону.
Истерика за спиной Варицкого нарастала. Новички ошарашено смотрели на то, как главный редактор методично, совершенно спокойно и почти без эмоций перечеркивал лучшие образцы церковных печатных СМИ, постоянно приговаривая, что «это – не журналистика», а Гайда с Настоящим делали из топовых православных газет и журналов конфетти.
Когда из папки на столе не осталось ни одной газеты, Дима отложил маркер и сказал:
– Мы будем заниматься арт-журналистикой… да… Мы будем заниматься ею, журналистикой-искусством. Каждый ваш материал будет произведением, но не произведением благоуветливой храмовой словесности, а произведением массовой коммуникации. – Сопение и копошение за его спиной постепенно стихало. – Мы логосные твари, нам нужно уметь красиво вступать в коммуникацию… Мы не будем отображать действительность, мы будем ее создавать. – Варицкий встал и оперся кулаками на стол. – Вы, и никто другой, скажете семинаристам, что именно является важным в их жизни. Вы объясните им, как относиться к тому или другому явлению. Ваша газета расскажет семинарии, какой она должна быть… Сознание определяет бытие, вы же знаете. Сначала Тургенев придумывает «тургеневскую девушку», а лишь потом она появляется в действительности, слышите?.. Вы должны придумать новую семинарию. Вы – должны придумать новую семинарию. Вы!.. вы… Понятно? Через неделю в среду после акафиста собираемся здесь и выслушиваем ваши идеи по созданию альтернативной реальности Московских духовных школ. На сегодня всё, все свободны.
Ребята с видом зомби направились вон из редакции. Настоящий с Гайдой дождались, когда последний запуганный журналист новой волны прикрыл за собой дверь, опустились перед Варицким на колени и принялись целовать его туфли, восторженно шепча: «Гуру!.. Учитель!.. Ты открыл нам путь!.. Ты знаешь правду!.. О, ты велик!..» За этим делом их застал Сковорода, минутой ранее столкнувшийся в коридоре с заторможенной толпой студентов и регентш.