Гостиница задами примыкала к бетонной стене, за которой высились руины заводских построек. Идти можно было только вперед – к косогору. На этом косогоре сиротливо стояли две хрущобки, строго друг напротив друга. Между ними на натянутых веревках качалось белье. Серые коробки со струнами напоминали какой-то дьявольский музыкальный инструмент, способный издавать лишь очень тоскливые звуки. Господи, как тут люди живут, вздыхала Ксения. И даже рожают детей. На струнах она приметила детские пеленочки и ползунки.
И тут из-за дома появилась пара. Они поднимались по косогору и катили перед собой коляску. Она – смазливая девица с сонным лицом, лузгала семечки. А он?
Ксения вгляделась, но не смогла рассмотреть его лицо. Он шел, низко склонившись, сосредоточенно глядя под ноги.
Пара приближалась. Ксения стояла и зачем-то всматривалась в мужчину. Когда они были совсем рядом, мужчина вдруг поднял голову и сразу опустил ее… Ксения обомлела.
Это был Володя…
Пара прошла мимо. Володя нарочито не замечал Ксении. Когда молодые скрылись за второй хрущобой, Ксения развернулась и быстро зашагала к гостинице.
Там ее уже поджидал Рахманов. Вид у него был прибитый.
– Ничего не нашел, – признался он. – Одна столовка. И та закрыта на учет.
– И прекрасно, – улыбнулась Ксения.
– Даже так! Тебе, я смотрю, полегчало?
– Еще как! Поехали?!
– Но ведь ты…
– И никаких но! В путь, Рахманов…