– А… Ты это имеешь в виду… – Голоса в прихожей, начавшие понемногу стихать, опять зазвучали громче. Русалочно рассмеялась девушка. – Иди скажи, чтоб гости шли домой. Уже поздно.
– Так все ушли уже. Осталась одна Дашка. – Ника с вызовом взглянула на мать. – Целуется в прихожей с Кириллом.
– Почему ты думаешь, что целуется?
– Потому что до этого они целовались в нашей комнате, а еще раньше – на кухне…
– Скажи своей Дашке, пусть немедленно чешет домой!
– Ну, мам, сама понимаешь, неудобно же так выставлять человека. Сейчас они пойдут.
– Кто они?
– Дашка с Кириллом.
– Что? С Кириллом?!
– Конечно! Кирка же настоящий муж чина, он должен свою девушку проводить. Заодно еще потискать ее в подъезде, – прибавила Ника саркастически.
– Никуда он не пойдет!
– Мам, это неприлично! Вечно ты делаешь из нас идиотов!
– Ника, я его отпустить не могу! Сейчас такая жизнь…
– Значит, девушку одну можно выпроваживать из дома на ночь глядя…
– Она сама, эта девушка… задержалась допоздна в гостях у подружки… А ему нельзя идти на улицу… я вообще не знаю теперь… – бормотала Ксения, чувствуя, что весь ужас, внушенный ей встречей с Бондаренко, постепенно прорывается наружу.
– Ща, мам, подожди минутку!
Ника вдруг метнулась из кухни, что-то быстро проговорила – и через секунду до Ксении донесся хлопок входной двери. Когда, сообразив, в чем дело, она выбежала на лестницу, там было пусто. Мерно гудели лампы дневного света, где-то на верхних этажах напряженно двигался лифт.
Ей показалось, что в последние часы она пережила ядерный взрыв и гибель всего человечества. И теперь до конца жизни она обречена стоять в одиночестве и слушать этот механический гул. Ксения закрыла лицо руками и зарыдала.
Ночь ушла на выяснение отношений. С Володей, с этим миром, с собой.
К утру было ясно, что мужа у нее больше нет, ибо человек, обокравший семью и сбежавший, мужем считаться не может. Ленка права, как всегда.
Нет также квартиры, потому что расплатиться с банком она не в состоянии.
Это чего нет.
А что есть? Угроза жизни. Молодой человек из банка непрозрачно намекнул под конец, что неплатежи могут закончиться плохо. Не только для нее, но и для детей. Нужно быть осторожнее. Но как это объяснишь детям?
Она не могла сказать им правду, потому что сама почувствовала только что, как больно ранит предательство. Но ведь детей невозможно запереть на замок или водить повсюду за ручку! Они же самостоятельные, взрослые… По крайней мере мнят себя таковыми!
Ксения решила действовать без объяснений.
– Сегодня поедем к бабушке в Дмитров, – сообщила она за утренним чаем и, пропустив мимо ушей привычные обвинения в том, что крыша у нее в пути и что она с дуба рухнула, продолжала: – Возьмите с собой необходимые вещи. Возможно, в Дмитрове придется остаться на несколько дней.