– И мое письмо тебе переслали туда, в Амстердам?
– Нет же! Нет… Представь только, как интересно получилось. В июне этого года я гостил у родителей, на Катукова. Провел там несколько незабываемых дней. И вот когда уезжал и уже вышел на лестничную площадку, вызвал лифт, отец вдруг сунул мне несколько старых писем, пришедших почему-то к ним, но адресованных на наше давным-давно закрытое предприятие!..
– Понятно, дефолт, обвал рубля, всеобщее банкротство и все такое прочее.
– Конечно! Что в них может быть, в этих письмах? Ясно что – очередные претензии, угрозы в связи с невыплатами, нарушениями договоров, обязательств и так далее и так далее. Короче, все эти неактуальные письма я, не глядя, пихнул в боковой кармашек своей дорожной сумки, собираясь выкинуть их в ближайшую урну. И так бы обязательно и сделал, но… сразу у подъезда нас ждало такси. А дальше – аэропорт, тотальная суета, переселение народов, поголовная эвакуация… В общем, про письма я напрочь забыл. Приехали в Голландию. Я второпях разобрал сумку и сунул ее в шкаф. Вместе с письмами.
И вот проходит три месяца, понадобилась мне зачем-то эта сумка. Вынимаю ее из шкафа. Глядь – а в ней забытые конверты!.. Был вечер, горел камин. Писем-то было немного, штук пять-шесть, не больше. Я, не задумываясь, швыряю в огонь одно. Тут же другое. А за ним и третье, и четвертое. Тоже не читая, не рассматривая, заметь! Гляжу, как они мучительно корчатся и чернеют в огне…
Дмитрий сделал паузу. Волнительно вздохнул полной грудью, счастливо поглядел на Сашу и стал сказывать дальше:
– Горели письма в камине плохо.
– Почему?
– Видимо, бумага была синтетическая, негорючая. К тому же они смрадно воняли. В руках у меня оставалось одно-единственное письмецо. Я его зачем-то распечатал, пробежал глазами и…
– Зачем же ты его распечатал? Просто так?
– Нет, не просто так. Я хотел письмо сжечь, а целлофановый конверт бросить в мусорное ведро.
– Понятно. И что дальше?
– А дальше было вот что. Я пробежал его глазами по привычке к чтению механически. И оно, это письмо, показалось мне знакомым, родным, невероятным!.. И фантастически хитрым!
– Ты сразу понял, от кого оно? Или соображал полчаса?
– Ох! Это все не те слова и эпитеты. Когда я пробежал глазами такой замысловатый и вместе с тем такой ясный текст – я воскрес из мертвых. Тогда я понял основное – ты жива!
– Ты, по-моему, утрируешь.
– Утрирую?! – Его глаза вспыхнули изумлением. – Да я смягчаю! Ведь когда я увидел по телевизору, что мэр Губернского города Верхоланцев разбился на вертолете, я испытал смешанные чувства. Не скрою, я обрадовался нехорошей радостью. Я сорвался и через три дня был в Губернском городе в счастливом предвкушении встречи с тобой. При мысли, что сейчас я увижу тебя, я трепетал, как осиновый лист поздней осенью. Но, примчавшись в город, я понял, что моя нехорошая, нечистая, эгоистическая радость была преждевременна.