— Ты? — удивилась она. — Здесь?
Рядом милиционер в белоснежной форме, умильно разглядывая их, заметил:
— Вот только сейчас понимаю, что нужно учить иностранный язык. Думал, ну зачем он мне, в родной стране, а тут видишь, какие случаи случаются. А я только по армии и помню, что «загн зи ди нумер эйрер батэрей»! И что-то про парашютистов, апгешпрунгэн…
Бочкарев нервно засмеялся. «Назовите номер вашей батареи!» – очень уместный сейчас вопрос.
На милиционера покосились и тот стал пояснять.
— Нас в сорок втором учили, помню, в июне. Ну, когда думали, что будет война с немцами.
— Нашли, что вспоминать, — сказали сбоку. — Это ведь и есть немцы. Что подумают!
— Ты – русский? — Сигрун медленно опустила руки и отстранилась от Бочкарева.
— Да. Я русский офицер, капитан Красной Армии.
— О-о, — обрадовался милиционер. — Это тоже помню. Бальт комт ди Роте Армэ. Скоро придет Красная Армия.
Девушка рядом с ним недовольно фыркнула и сказала: «А еще – милиция. Никакого соображения!»
— И все, что я говорил тогда американцам – все правда.
— Нет! — Сигрун судорожно тряхнула головой. — Как же тогда «Колокол»? Ты ведь оператор! И штандартенфюрер Шталман…
— Шталман все знает. И именно поэтому посадил меня еще одним оператором. Во вторичном контуре ведь нужно отрицательное воздействие, — сказал Бочкарев. — А я надеялся каким-нибудь способом испортить механизм, помешать «Колоколу»…
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— … ну, хотя бы, узнать принцип действия, чтобы потом суметь обратить все изменения.
К ним протиснулся пионер в белой рубашке, с развевающимся красным галстуком на шее, осмотрелся, с достоинством и деловито отдал честь, после чего спросил:
— А что здесь происходит?
— Мальчик, вы какой язык в школе учите? — спросила девушка. — Немецкий?
— Да, немецкий, — не без важности ответил тот. — Да скажите, что случилось?
— Спроси, может, им помочь нужно? — подсказали справа.
— Значит… — произнесла Сигрун. Щеки ее полыхали алым.
— Как вы себя чувствуете? — спросил пионер по-немецки, потом сказал по-русски, — Нет, не так. Погодите, сейчас вспомню.
— Посмотри вокруг, — произнес Бочкарев, пытаясь взять девушку за руки. Та отводила их. — Посмотри на этот мир. Разве он не лучше того, какой собираетесь построить вы?
— Что он говорит? — спросили из толпы.
— Про мир что-то, — сказал пионер. — Мир между СССР и Германией.
— Без жестокости, без деления народов на высших и рабов. Посмотри на этих людей – разве ты не видишь в них дух такой же силы, что и у вас? Они не отягощены ни жаждой наживы, ни завистью, не спесью, а только желанием строить и растить, учиться и учить. Они так же рвутся в небо, они могут создавать технику, ни в чем не уступающую германской!