Майор протянул мне такую же здоровенную руку:
– Кушмелев Павел Павлович.
У меня дрогнуло сердце, перед мысленным взглядом промелькнул его сын с перевязанной головой, но пожал руку и спокойным тоном представился:
– Майор Копытов Борис Геннадьевич.
Кушмелев повернулся к Петрову:
– Нет, я в батарее буду жить, там с комбатом и пообщаюсь. Надеюсь, мне место там найдется? – Это он уже обратился ко мне.
– Конечно, Павел Павлович. Какие проблемы? Берите вещи и пойдемте.
Через десять минут я и Кушмелев шли по дороге в батарею. Сзади пыхтели два солдата, которые тащили за нами здоровенную сумку.
– Ну, как мой сын служит? Как тут обстановка? – поинтересовался Павел Павлович.
– Придем на батарею, там сын вам все и расскажет, – уклонился я от ответа.
Остановились у землянки, и солдаты с облегчением опустили сумку на землю, а из землянки на шум выскочил Алушаев, которого я тут же отправил за Кушмелевым.
Павел Павлович с любопытством оглядывал расположение, потом я показал, где проходит передний край боевиков, а сам с беспокойством ожидал появления Кушмелева-младшего.
– Папа, ты, что ли? – раздался сзади радостно-изумленный голос солдата. Мы обернулись. – Ни фига себе, я и думать не думал тебя здесь увидеть.
– Ну, здорово, сын, – они обнялись, потом Павел Павлович отодвинул от себя сына. – Что у тебя с головой, ранили, что ли?
Солдат с превосходством и вызывающе посмотрел на меня, со значением сказав:
– Да это так, я тебе потом расскажу… Все расскажу…
Они отошли в сторону и начали прохаживаться по расположению. Я же спустился в землянку, где меня ждали офицеры батареи. На совещание сегодня идти не надо было, поэтому командир полка в двух словах сказал мне, что завтра делегация будет в каждом подразделении. Поэтому везде навести порядок.
Поставив задачу, я распустил командиров взводов и сидел на кровати, наблюдая за солдатами второго взвода, которые сидели без обуви на нарах, весело обсуждая полученные из дома письма и подарки.
В землянку с шумом ввалились майор Кушмелев с сыном.
– Борис Геннадьевич, где мое место? – весело спросил Павел Павлович.
Я с облегчением вздохнул и показал на кровать Карпука:
– Вот здесь и располагайтесь.
«Значит, сын отцу ничего пока не рассказал», – мелькнула у меня мысль.
Павел Павлович сел на кровать и стал доставать из сумки колбасу, копчености и другие вкусные вещи. Все это он передавал сыну, а тот раскладывал продукты на нарах перед своими товарищами. Посчитав, что солдатам хватит, Павел Павлович очистил от лишнего стол передо мной и стал на нем раскладывать остальные продукты и аккуратно нарезать их ломтями. Потом торжественно достал полуторалитровую бутылку и стал ее открывать.