— У меня в запасе один час. Полагаю, успеем.
— Прочтите шифровку вашего «Победителя» Байдалакова. — Алексей протянул Гракову записку.
Тот пробежал глазами по строкам:
— Все ясно. В связи с разгромом немцев под Москвой Байдалаков впал в панический страх. А профессор Ильин, сами знаете, фигура в эмиграции видная, ярко выраженный англоман и наверняка связан с Интеллидженс Сервис и Си-ай-си. Зная лавирующую позицию Георгиевского, они там, в Берлине, на всякий пожарный случай хотят закинуть «первую удочку», поэтому и денег столько ему отвалили.
— А откуда у них деньги? Фашисты вроде не так уж щедры — заинтересовалась Латавра.
— Крупные суммы поступают из Смоленска от Околова: золото, драгоценности, картины, безделушки.
— Грабит население?
— Конечно! Посылает добрую часть в Варшаву Вюрглеру, а тот, в свою очередь, не оставаясь сам в обиде, шлет в Берлин Байдалакову и всей его шатии. Драгоценности храним как неприкосновенный запас, а деньги тратим, — отрапортовал Граков.
— Неужели один Околов содержит всю организацию в Берлине? — удивилась Латавра.
— Не совсем. Занялись спекуляцией. Из Парижа по нелегальным каналам переправляются кофе и духи — этим занимаются Поремский и еще кто-то. Из Праги привозят шерсть и хлопчатобумажные ткани. Все это перепродается в Берлине.
— А почему в шифровке они интересуются «Охранным корпусом»? Не проще ли было вам об этом сказать?
— Думаю, это надо понимать так: «Успешно ли работает разведка НТС в "Охранном корпусе"?…» Они ведь все носятся со своей «третьей силой». Мы это выясним, расшифровав ответ Георгиевского.
— Ну ладно, поглядим. А как с вашей предстоящей поездкой в Советский Союз в соответствии с заданием «Радо»? — Латавра внимательно, с нескрываемым любопытством наблюдала за каждым жестом Гракова.
— Под Берлином, в деревеньке Цитенгорст, организован особый лагерь для военнопленных, наиболее пригодных для разведывательной и политической подготовки и засылки в оккупированные области в качестве немецких пособников в административные, хозяйственные, пропагандистские и прочие немецкие органы, а также дли шпионско-диверсионной работы в тылах Красной армии. — Граков вынул трубку, набил ее. — Вы разрешите? Подготовкой ведают Поремский с компанией, а засылку осуществляют Шитц, Редлих и отныне ваш позорный слуга. Впрочем, Редлих недавно уехал.
— Меня интересует программа, которую вы проводите, — пояснила Латавра.
— Я ездил дважды в Гамбург и встречался там не то с «Радо», не то с его представителем. Рассказал ему все наши берлинские дела и ваше, Алексей Алексеевич, предложение. Его заинтересовал лагерь советских военнопленных Цитенгорст и большой лагерь за Кепенигом, откуда мы переводим военнопленных, согласившихся работать с немцами. «Радо» предложил мне связаться в том лагере с одним человеком, который порекомендует мне «выбрать» подходящих людей для Цитенгорста. Я так и сделал, взяв пятнадцать военнопленных. Часть из них поедет со мной, а остальных пристроил к Редлиху. Первая группа с одним нашим человеком и тремя сволочами должна пересечь границу за Витебском. Вторая группа прибудет в Локоть для переброски к партизанам. Там рядом брянские леса, царство партизан. Вот немцы и хотят иметь среди них своих людей. Ха-ха-ха! Эти четверо — настоящие ребята, их «дядя Назар» особенно рекомендовал.