— Мы не будем его продавать, — заявляет Якоб, еще сам не понимая, что говорит. — Мы заложим наши дома, прикарманим отцовские заначки, — продолжает он, улыбаясь этой безумной идее. — Ты ведь знаешь, где он их прятал, верно, Стэн? Будем жить здесь все вместе. Тут места хватит на десять семей.
Флюгер снова скрипит в тишине. Нарушает ее Эммануэль:
— Хорош дурака валять. Мы продаем дом мистеру… как там его?
— Касабяну, — подсказывает Стэн, смакуя слово. — Армянин. Приятный человек.
— Я не продам свою половину, — говорит Якоб и чувствует, как телефон снова начинает вибрировать. На этот раз он полон решимости ответить, но тут на въезде появляется красная машина. Белобрысый мужчина машет Стэну из-за руля. У него искусственный цвет волос и такая же искусственная улыбка.
— Но я не могу продать только половину дома! — ноет Стэн, нервно махая в ответ мистеру Касабяну.
— Девять миллионов! — шипит Эммануэль, при этом широко улыбаясь армянину, который выскакивает из машины и пожимает мясистую руку адвоката. — Подумай, девять миллионов. Каждому. Ты же банкрот. Ты хуже, чем банкрот. Что на тебя нашло?
Якоб смотрит на флюгер, который теперь указывает клювом на юг. Он нажимает на кнопку приема звонка и улыбается.
— Просто я смотрю на него и чувствую себя королем, — отвечает он.
* * *
Якоб слышит голос жены в трубке. Она пытается говорить как ни в чем не бывало, но все равно не может скрыть недовольство. Фоном раздается какой-то шум — поминки в квартире его родителей в Южном Бруклине, и он обещал там быть.
— Что-что? — переспрашивает Лора, параллельно объясняя кому-то, что на кухне можно взять добавку курицы. Якоб чувствует себя виноватым. Я нерадивый муж. И еще более нерадивый сын. Но я, по крайней мере, не буду плохим братом.
— Это особняк, а не замок, — повторяет Якоб, не обращая внимания на злобный взгляд Эммануэля и на адвоката с армянином, беседующих возле красной спортивной тачки. — Он стоит прямо у озера. Очень красиво. И сверху флюгер. Похожий на петуха. Тебе понравится.
— Ты сказал, что хочешь купить петуха?
— Да нет же, я…
В трубке раздаются помехи. Эммануэль изображает само дружелюбие, лебезя перед армянином и стараясь отчетливее блеснуть своим золотым значком. Его плечи как бы говорят: не волнуйтесь, все будет отлично. Этот коп теперь ваш лучший друг. Тем временем Стэн борется с входной дверью, стараясь держаться спокойно. Якоб замечает в глубине заднего двора небольшое судно с мачтой. У него блестящий белый корпус. Парус, видимо, сняли на зиму. Он не знает, как оно правильно называется, зато знает, что он мог бы катать на нем Лору каждый вечер по озеру. Я никогда нигде не был, кроме Ниагары и Нантакета, думает Якоб и представляет себе большой мир за пределами сине-зеленой карты.