Манни выбрал это место для встречи, насчет которой испытывает сомнения. Как просить награду за предательство? Вежливо? Надменно? Как следует одеваться для такого случая? Манни надел джинсы и кожаную куртку — штатский костюм полицейского. Он сидит и считает удары собственного сердца.
В его руке бутылка пива. Он в задумчивости отковыривает с нее этикетку. Женщина с двумя розовыми сумками-тележками, сидящая через пару столиков, орет в телефон со стразами, пытаясь перекричать шум самолетов:
— Фредди, нет, я же говорю, рейс отложили на два часа, отложили! Алло?
Эммануэль Давид Шталь, детектив третьего класса, сидит один за столиком в закутке, обитом зеленой тканью, и всем своим видом излучает респектабельность, как и его значок, спрятанный поглубже в карман перед входом в кафе. Он даже улыбается женщине, которая захлопывает свой телефон и завороженно смотрит на грязное брюхо 747-го, взмывающего в небо за окном. Но внутри — тем местом, где должно находиться сердце, откуда у Манни рождаются обиды, ложь, обещания, раскаяния, снова ложь, — он сейчас испытывает нечто совершенно незнакомое. Он хочет, чтобы его вывернуло наизнанку, хочет молить о прощении, хочет вернуть время вспять. Но он также хочет получить награду и удовлетворение от того, что сумел что-то сделать сам от начала и до конца — без связей Авраама, без унизительной доброты брата, без удушающей любви матери. Все эти невидимые преграды только дальше отталкивали Манни от самого себя. А тут — нечто осязаемое. Хрустящее, с запахом зеленой краски и свежей бумаги.
Деньги.
Манни как раз прикидывает, как лучше держаться со своими гостями — самоуверенно, как коп, или непринужденно, — когда один из них опускается на диванчик напротив и кивает.
— Хрен найдешь это место, — говорит мужчина в коричневом костюме, бросая скрипучую кожаную куртку на спинку диванчика. Манни думает, что это, возможно, его единственный костюм. Его спутник, невысокого роста человек, держится от него на почтительном расстоянии и все время молчит. Он усаживается на сиденье из липкого кожзама рядом с Манни, и Манни чувствует, как пистолет на его поясе касается его собственного. За окном взлетает очередной самолет, заставляя взвыть чью-то автомобильную сигнализацию и заглушая бармена, который что-то говорит. Долговязый русский указывает ему на полупустую бутылку Манни и поднимает три пальца.
— Мне больше не надо, спасибо, — говорит Манни, отмахиваясь от бармена, который уже ставит на стойку три зеленых бутылки.
— Ерунда, — возражает мужчина в костюме, берет одну из бутылок и слегка стукает горлышком об другую. — Мы все равно больше никогда не увидимся. Хорошо сделанное дело надо отметить.