– Помогите… Да застрелите меня кто-нибудь… Ох… ох… чертовы дети… застрелите меня!
– Юлитало убит, – сказал солдат с белым как мел лицом, который проходил мимо, поддерживая одной рукой другую, окровавленную. – Перевяжите меня.
Санитары были взбудоражены и нервничали. Один держал мечущегося раненого, другой перевязывал его, как мог. Раздраженные, они принялись сыпать словами:
– Мы не можем поспеть сразу повсюду. Куда к чертям провалился наш младший сержант?… Трус проклятый… Все должны делать мы одни.
Солдат, раненный в руку, присел на откос дороги. Его бледное лицо посуровело, и он сказал:
– Ну, вы, кретины, не вякайте там. Я и сам могу себя перевязать. А вот Юлитало лежит в кювете, ему снесло половину черепа.
Дым и пыль еще висели в воздухе. Карилуото скомандовал солдатам:
– Разойтись! Не скапливаться в одном месте!
Он был бледен, но глаза его сверкали решимостью. Словно бы назло кому-то, он высоко поднял голову во время артиллерийского обстрела, желая испытать себя, и это далось ему легко. Его охватило то же ощущение победы, что и вчера после атаки. Однако радоваться, как вчера, он уже не мог, так как и Юлитало и оба раненых были из его взвода.
Лахтинен поднялся из кювета:
– Даешь Урал, ребята! Прокатимся лихо, так, чтобы башка моталась.
– А ты все одно и то же твердишь!
На Хиетанена накатила ярость:
– Все это чертовы враки, что нам говорят о войне, ребята. Что, дескать, можно слышать шелест, когда подлетает снаряд. Это дикое вранье. Ни черта он не шелестит, когда подлетает. Вот и эти зашумели только тогда, когда ударили в дорогу. Меня все эти россказни страшно удивляют: будто бы немцы на Западном фронте слышат эти штуки заранее и успевают упасть на землю. Говорю вам, это наверняка не снаряды, а что-то другое.
Мяяття затянулся несколько раз сигаретой.
– Шумят они или нет, все равно одно и то же получается.
Тут появился Ламмио.
– Разойтись! Вы что, не слышали приказа?
– Заткнись, идиот проклятый, – пробурчал в кювете Рахикайнен. В этот момент неприятельская артиллерия заработала вновь, загудела земля, и солдаты поспешили в укрытие. Ламмио не двинулся с места. Коскела тоже остался на месте.
– Снаряды пролетают прямо над нами, ребята, – сказал он.
Лехто, Мяяття и Хиетанен тотчас поднялись. Снаряды действительно с шипением пролетали над ними и взрывались далеко в тылу.
– Теперь артиллерии достанется, – заметил кто-то.
Ламмио все еще стоял на дороге. Он резко произнес:
– Надо потихоньку приучаться выполнять приказы. Этот залп мог с таким же успехом накрыть и вас.
Своим бесстрашием он стал еще более ненавистен солдатам, так как они уже не могли его просто презирать. Рахикайнен снова проворчал: