Если бы стокгольмские переговоры с русскими прошли успешно, то его можно было бы и в звании повысить, и дубовые листья к Рыцарскому Кресту присовокупить, сделать героем и только потом растворить в пространстве и времени. А теперь, когда переговоры окончились провалом и едва ли не скандалом, оберет-лейтенант становился ненужным и опасным свидетелем против него самого, Вильгельма Канариса.
Шелленберг выжмет из фон Гетца все, до последней капли. Не просто для того, чтобы выслужиться перед Гиммлером, — это-то как раз нормально, это само собой, — а для того, чтобы свалить адмирала с должности, объединить две разведки — военную и политическую — и самому возглавить новую мощную разведслужбу. Причем у Шелленберга сейчас развязаны руки. Он может провести расследование по-тихому, только для рейхсфюрера, и тогда Канарис гарантированно идет под суд.
Это можно сделать с помпой, торжественно, на весь Рейх. Так, чтобы весь мир услышал, что Германия ведет переговоры с Советским Союзом и Советский Союз не уклонился от этих переговоров.
Доказательства? Пожалуйста! Вот они — целый адмирал и целый оберст-лейтенант. Попробуй не поверить! Черчилль и Рузвельт поверят непременно. Раскол антигитлеровского блока большевиков и западных демократий от этого станет неизбежным.
Вот только сам Канарис может не увидеть, как он будет разлетаться на куски. Его чуть раньше расстреляют за измену родине по приговору военного трибунала. Неплохо, конечно, принять мученическую смерть во имя Великой Германии. Но — для фанатика. Роль искупительной жертвы адмирал не спешил примерять на себя, и поэтому «героем» предстояло стать фон Гетцу.
Едва узнав от Шелленберга, что переговоры с русскими велись под контролем СД, и поняв из разговора, что фон Гетц арестован и скоро будет доставлен в Рейх, Канарис поспешил к Герингу.
Герингу тоже был не нужен живой фон Гетц. Оберст-лейтенант, объявленный изменником родины, бросал тень на все люфтваффе, следовательно, на самого Геринга. Но объяснять это Канарис посчитал излишним, иначе ему пришлось бы рассказывать о переговорах и о том, какую роль на этих переговорах играл фон Гетц. Неизбежно возник бы вопрос: а кто был инициатором этих переговоров с немецкой стороны? Геринг, пожалуй, не потерпел бы того, что кто-то из высших офицеров Рейха за спиной верховного командования и фюрера ведет самостоятельную игру, вступая в несанкционированный контакт с противником. Поэтому Канарис просто попросил рейхсмаршала отрядить два трофейных самолета для проведения совершенно секретной диверсионной операции, не объясняя ее деталей.