В четверть двенадцатого «Руссо-Балт» свежеиспеченного генерал-адмирала подъехал к Гатчинскому дворцу. До официального утверждения Макарова в новой должности, в котором, кроме Георгия Первого, будет участвовать и Вильгельм Второй, оставалось сорок пять минут.
В конце сентября на всех морских и почти на всех сухопутных театрах боевых действий установилось затишье. Активные бои шли только во Франции и в Ирландии. И если в последней до их победного окончания было еще далеко, несмотря на провозглашение независимости Ирландии и ее признание Четверкой, Мексикой и Данией, то во Франции финал был виден невооруженным глазом. Несколько дней назад Богаевский вышел к Дюнкерку и теперь срочно оборудовал аэродромы на занятой территории. Еще месяц назад мы перебросили в его распоряжения 2-й истребительный полк РГК, который уже успел обеспечить в этом районе полное наше господство в воздухе.
Естественно, практически окруженному противнику предложили сдаться. И если среди французов еще замечалось какое-то внимание к этому призыву, то английские войска его злобно игнорировали, надеясь все-таки эвакуироваться морем. Богаевский специально не стал штурмовать Дюнкерк, да и бомбили его хоть и регулярно, но не очень интенсивно. Потому как штурм неизбежно привел бы к потерям, которые мы в данной ситуации считали абсолютно лишними. Пусть себе эвакуируются, мы даже и мешать не будем… почти. Тут, правда, требовались точные разведданные, но они у нас были. И если в сторону Англии отплывала очередная порция колониальных войск, то, как правило, она успешно пересекала Ла-Манш. А вот посудины с войсками метрополии тонули, едва добравшись до середины. Потому как при полном нашем господстве в воздухе никакой противолодочной обороны англичане организовать не смогли, и крупные транспорты беспрепятственно торпедировались, а с мелкими суденышками успешно разбирались «Выхухоли». Противник еще не заметил избирательности наших атак, но объяснение у нас уже было. Типа жалко нам всяких угнетаемых индийцев и непальцев, ну прямо рука не поднимается топить… На самом же деле все было куда прозаичней. В Англии уже имелись заметные продовольственные трудности, и полмиллиона вооруженных едоков из колоний будут там очень кстати, а помешать нам они ничем не смогут, ибо высадку на острова мы не планировали. Пусть посидят на диете, авось поближе к зиме и взбунтуются.
Впрочем, одним только этим наша забота об английском населении не исчерпывалась. Еще в шестом году Танечкины агенты нашли и профинансировали людей, выступающих за ограничения на продажу огнестрельного оружия. Те, конечно, прибавили активности… В результате «огнестрельный закон», вводящий разрешительный порядок приобретения стволов, да еще со многими ограничениями, был принят на одиннадцать лет раньше, чем в том мире, то есть в девятом году. Ибо я твердо знал — если из народа требуется сделать стадо, то первым делом его надо лишить права на самозащиту. Еще римляне установили, что раб, в отличие от свободного, оружия иметь не может. Американцы в свое время, до отмены рабства, писали в своих законах то же самое. И я лично видел, во что превращается некогда гордый и свободный народ, если его разоружить. Не сразу, а поколении во втором-третьем…