Такой распорядок дня меня вполне устраивал и был привычен по школе. За неполные две десятицы я успел близко сойтись с бойцами из третьего отряда и незаметно влиться в компанию Крота, где собрались почти все старожилы отряда. Медленно, но верно я завоевывал их доверие и дружбу, обеспечивая себе комфортные условия существования в этом коллективе. Уже через десять дней они считали меня «своим», пообещав больше не называть ушастым. Все они оказались довольно своеобразными, колоритными личностями, с которыми мне было легко общаться. От Дельва, который раньше был подмастерьем деревенского кузнеца, но пошел посмотреть на окружающий мир, до Трита, который после трех дней сумел мне надоесть постоянными напоминаниями о своей мечте. Оказалось, что он пошел в армию только для того, чтобы стать богатым и, вернувшись домой, построить свой трактир «У воина». Когда он об этом рассказывал, то у него даже глаза загорались. Я с улыбкой слушал первые три раза этот рассказ, а потом тонко намекнул, что у каждого может быть своя мечта, но вовсе не обязательно делиться ею с окружающими. Трит не внял, но просить его заткнуться у меня язык не поворачивался, поэтому к шестому разу я просто привык к его рассказу, как к постоянному ворчанию Дина, вечно бывшего всем недовольным, или к чавканью Юрлона, которое первые два дня меня жутко раздражало.
Постепенно все они стали приобщаться к нашим с Кротом тренировкам, и внезапно я почувствовал, что действительно стал для них учителем. Парни схватывали все приемы быстро (хотя и не без некоторых накладок), а потом с удовольствием отрабатывали их друг на друге. Поначалу все командиры и десятники с усмешками наблюдали за нашими тренировками, но потом об этом доложили начальнику лагеря. Он, посмотрев на эти занятия, велел нам не мешать, потому что «вдруг что-нибудь да выйдет». Через пятнадцать дней количество моих учеников увеличилось до двадцати. Даже двое десятников из нашего отряда просили меня показать им мои приемы, наблюдая за успехами Крота и остальных, а я не отказывал никому и гонял подопечных до седьмого пота.
Как-то раз я даже показал бойцам, как правильно нужно преодолевать полосу препятствий, которую начальник организовал в полном соответствии с традициями рассветной школы, но сильно облегчив ее. Так, например, между качающимися бревнами в конце был большой зазор, чтобы можно было спокойно остановиться и поймать нужный момент. Лестница не была смазана жиром, паутинка состояла из толстых веревок, а про столбики я уже говорил. Остальные препятствия были также упрощены. После того как я влет, спокойным бегом преодолел полосу, особо не напрягаясь при этом, парни стали просить научить их еще и этому. Вот так, систематически, день за днем я учил их правильно сохранять равновесие, легко двигаться, ловко перепрыгивать через препятствия. Успехи были, по моим меркам, небольшими, но уже спустя десять дней после начала тренировок бойцы нашего отряда перестали бояться этой полосы и показывали в среднем лучшие результаты.