Именно тогда начальник впервые предложил мне надеть форму офицера и получить лычки десятника. Я вежливо попросил его не гнать лошадей, так как еще дней двадцать – и я свалю отсюда далеко и насовсем. Он лишь вздохнул, поняв, что карьеру в армии я делать не собираюсь, и отозвал свое предложение. Так что я продолжил спокойно тренироваться, заниматься с половиной третьего отряда на зависть всем остальным, которые были настолько ленивыми, что тренироваться не захотели или просто смотрели на все это с абсолютным пофигизмом. С такими я не поддерживал никаких отношений, хотя имена всех постарался запомнить. Мало ли, вдруг пригодится.
Запомнил и имя того худого паренька, который сдал меня Риноку. Его звали Зюзей. Имя это или кличка, я так и не разобрался, потому что последние в армии были обычным делом. Так, например, к моему другу Кроту кличка прилипла на второй день службы, когда их повели на рытье какого-то канала для полей. Там он по счастливой случайности наткнулся на нору крота, обитатель которой укусил его за ногу. Этим бы все и закончилось, будь я на его месте, но парень погнался за обидчиком, не обращая внимания на вопли начальства и смех сослуживцев. Порядочно истоптав посевы пшеницы, боец наконец настиг совсем умаявшегося крота и мстительно убил его лопатой, за что получил три наряда на кухню и свою кличку.
Так проходили дни, я вживался в армейский быт, традиции и совсем скоро узнал, что новичков здесь подвергают различным неприятным подколкам, которых не избежал и я. Только со мной большинство фокусов не проходило, а некоторые даже оборачивались против самих шутников. Я не реагировал на перец, подсыпанный в сапоги, крошки, кинутые в кровать, а намеки на нечто интересное в дальнем конце лагеря просто пропускал мимо ушей, разумно полагая, что интерес это представляет не для меня, а для тех, кто будет за мной наблюдать. Но на пятый день моего пребывания в армии случилась ситуация, после которой все шутки надо мной как отрезало.
Дело было так. Я брал свою порцию в столовой и заметил, как повар, пряча усмешку в усы, достал совсем другой половник с кашей и плюхнул ее мне в тарелку. Я сразу насторожился, ожидая сюрпризов, и в этот раз ел медленнее обычного, наблюдая за косыми взглядами напряженных сослуживцев. Через десяток ложек я обнаружил, что каша в моей тарелке начала шевелиться. Отложив ложку, я двумя пальцами вытянул из тарелки огромного дождевого червя. Бойцы моего отряда покатились со смеху, им вторили парни из других отрядов, а я рассматривал червя и думал, не ядовитый ли он.