— Великую силу он в себе почуял, вознамерился править и людьми на земле, и древними богами, и колдунами и чародеями.
— Нехорошо он задумал. Давай оживляй, а я пойду забью Велигора.
— Колдун очень силен. Но ты сильнее, потому я уверен, что ты сможешь с ним расправиться. Но, мудрый дракон, почему я тебе должен верить?
— Я дам тебе свое нерушимое слово.
— Ни минуты не сомневаюсь в твоем слове. Но давай сделаем так. Я дам тебе слово, что оживлю мертвецов, ты иди убей колдуна, принеси его голову, а потом я выполню данное обещание.
Сильные мира сего не верили друг другу, потому наступило долгое молчание.
— Давай сделаем так, оживи змея, я убью Велигора, а ты потом оживишь мою любимую невестку.
— Тебе эта нимфа, как кость в горле. Сделаем так. Я подниму нимфу, вы с ней убьете колдуна, а потом я оживлю змея.
Условия были не самые удачные, но делать нечего. Сам Порфирий не умел воскрешать из мертвых и не знал никого другого, кроме Даждьбога, кто мог бы с этим справиться.
— Соглашайся, чем дольше будешь думать, тем меньше остается шансов на воскрешение.
— Минуточку, вот я и поймал тебя, лукавый Даждьбог. Ты оживишь девчонку, мы сделаем за тебя грязную работу, а моему родственнику уже нельзя будет ничем помочь.
— Ты тоже не был искренним со мной. Тебе безразлична судьба нимфы. Смотри.
Даждьбог развел руками и змей стал приподниматься над землей. Он вздохнул, открыл глаза, сладко зевнул и уснул крепким сном.
Древний бог еще раз сделал какие-то волшебные пассы и вокруг змея возник хрустальный купол.
— Он будет спать до тех пор, покуда жив Велигор. Конец жизни колдуна означает начало жизни твоего змея.
Потом бог насыпал на нимфу какой-то серебряный порошок и принялся нараспев произносить заклинания. Девица вздрогнула, ресницы затрепетали и она открыла глаза.
Красавица несколько разочаровала дракона бессмысленным взглядом и резкими пронзительными воплями, которые она затянула, лишь только придя в себя.
— Кто вы? — в ужасе спросила она.
Немного помолчав, нимфа вновь задала вопрос:
— Кто я?
— Приехали, — раздраженно пробормотал Порфирий. — Что ты с ней сделал? Или она от природы дурочка?
— Несчастное дитя только что вырвано из цепких лап смерти, чего ты хочешь от нее, дракон? Жизнь вернулась сразу, чего не могу сказать о памяти, которая станет возвращаться постепенно. Пока глаза ее не засияют осмысленным блеском. Идите и сделайте то, что должны сделать. Во имя света и…
С этими словами Даждьбог исчез, не успев договорить фразу. Скептически настроенный дракон подозревал, что древний бог и сам не знал, во имя какого света, а уж конец фразы, так это точно, он не придумал, потому-то так поспешно удалился.