— Слушай, сопляк, — сказала я задумчиво, — как тебя взяли на практический факультет?
— Я очень сильный маг, — прохрипел Остаф, пытаясь приподняться. Ногами я больно наступала на его руки.
— Верю, — сказала я, подумав. — А экзамен по физкультуре ты как сдал?
Олаф покраснел.
— С трудом.
— Ну и молодец. Давай договоримся. Ты получаешь свой серебряный, не говоришь некроманту больше, чем надо, а за это я не буду позорить тебя перед твоими однокурсниками, рассказывая, что тебя победила девушка, к тому же и не практик.
Олаф побледнел, аргументы на него подействовали и через несколько минут я наблюдала, как он, спотыкаясь на каждом шагу, заходит в подъезд Ирги.
Во время томительного ожидания за углом я пыталась придумать достойное объяснение своему поведению для Ирги, если вдруг Остаф донесет обо мне. В сандалиях жутко мерзли ноги — все таки чувствовалось, что зима не за горами. Услышав торопливые шаги, я внутренне замерла, хоть это и не мог быть возлюбленный, звук его шагов совсем другой. Студент прислонился к стене рядом со мной и, шумно дыша, сказал:
— Он меня даже не убил!
— Это заметно, — нетерпеливо сказала я. — Ну и?
— Он спал, один, — сказал Остаф.
— Ты уверен?
— Да, он показал мне свое жилище и сказал, — тут студент застонал, — сказал, что он будет у нас вести практику по некромагии и что он меня запомнил!
— Извини, — виновато сказала я, протягивая ему серебряный, — я замолвлю за тебя словечко.
— Правда? — просиял страдалец.
— Если ты только никому о сегодняшнем не расскажешь, а то практика для тебя обернется кошмаром, это я тебе могу пообещать.
Студент кивнул и направился в сторону общежитий. Я с завистью проводила его взглядом и пошла к себе в корпус окружным путем, чтобы не встретить никого знакомого. Конечно, нормальные люди в это время все спят, но мало ли что.
Чувствуя неимоверную усталость, я добрела до комнаты и упала в свою кровать, не переставая жалеть, что я все это затеяла, но и не желая останавливаться на полпути.
Бородатый парень Лиры заваривал чай. Увидев меня, он плеснул в чашку с чаем из бутылки с водкой и молча протянул мне.
— Аксентий, — пробасил он, когда я, обжигаясь, глотала целебный напиток, понемногу возвращавший меня к жизни. — Тяжелая ночь?
— Тяжелые сутки, — вздохнула я.
— Значит, сейчас допьешь, съешь эти бутерброды и спать, — бородач поймал мой взгляд и пояснил:
— Я целитель.
— Понятно, — сказала я, — только спать я не пойду, мне еще надо кое что с Лирой обсудить.
— Это ты можешь обсудить и со мной.
— Интимный вопрос.
— Я целитель, — напомнил Аксентий.