Со стены над диваном, из-под расползшейся обивки которого торчали пружины, угрюмо смотрели потемневшие рамки, где когда-то были фотографии прежних обитателей дома. На расколотом экране телевизора застыла «настроечная таблица» пересекающихся трещин. Это была обитель вечного покоя.
Человек, которого когда-то звали Александр, заворочался на своей жесткой подстилке и открыл глаза. Инстинкт разбудил его, как раньше по многолетней привычке будил в институт и на работу, даже если подводил будильник. Во рту пересохло. Он глотнул розовой от марганцовки воды из пластиковой бутылки. Фляга была пуста, а разводить даже небольшой огонек, чтоб вскипятить котелок, он не рискнул.
Саша приподнялся на своей лежанке и посмотрел в окно. Света оказалось достаточно, чтобы разглядеть пустой двор, детскую площадку, несколько мусорных баков, полусгнившие остовы автомобилей, мертвые деревья, гаражи и соседний девятиэтажный дом.
Что-то его насторожило. Он прислушался. Не заметив в окружающем мире ничего подозрительного, человек, тем не менее, не спешил расслабляться. Что-то было определенно не так. Почему он решил, что рядом кто-то есть?
Данилов не знал. Опять шестое чувство, или, может быть, седьмое. Возможно, первобытные люди считали его таким же естественным, как зрение; но в мире, где люди передвигались на автомобилях и покупали еду в супермаркетах, оно дремало — отключенное за ненадобностью. Хотя почти любой человек мог чувствовать взгляд, особенно окрашенный страхом, злобой или любопытством. Но вот снова пришло его время, и теперь оно работало на полную мощность, сканируя пространство и посылая в мозг предупреждающие сигналы. Словно радар, оно улавливало колебания невидимых глазу материй, волн и энергий.
Опасность! Кто-то рядом. Не видит и не слышит его, но каким-то иным образом ощущает Сашино присутствие.
Вдруг к равномерному шороху падающего снега добавился посторонний шум. Его источник был близко, а главное — перемещался, и это настораживало. Сон как рукой сняло. Человек подобрался, словно кот, готовый к прыжку. Он уже научился доверять своей интуиции. Кто-то или что-то скрывалось в темноте.
До ушей долетел металлический лязг. Нет, ему не приснилось, теперь это было возле мусорных баков во дворе. Вот лязганье прозвучало ближе. Опыт подсказывал, что человек таких звуков издавать не будет, и Данилов чуть расслабился. Словно в подтверждение, со двора донеслось тихое фырканье.
Здесь он мог опасаться только людей. Ни одно животное не угрожало ему, пока он в здании, за запертой дверью. Но любой зверь, от крысы до волка — это не только опасность, но и добыча. Для хищника, которым Александр теперь являлся, апатия — это смерть. Поэтому он покинул убежище, хотя его прежнее «я» просило не делать этого. Отсюда, из окна, он не мог разглядеть, что там творилось за мусорными баками.