— Зачем ты Покрышкина так ломал? — с трудом выговорил я, пока он забирался на заднее сиденье.
Он резко повернулся ко мне. Кажется, он готов был вспылить, но в последнюю минуту сдержался.
— Нет за ним никакого Черномырдина! — отчеканил он. Иначе бы он на нас и времени тратить не стал. Он бы сейчас уже в Москве был. За ним вообще никого нет. А раз так, то я могу наплести Вихрову про эту встречу все, что мне придет в голову. А уж как я потом с ним поступлю — это мое дело. Личное. Твой Покрышкин у меня визжать будет.
И хлопнув дверцей, он уехал. Насколько я помнил, у него были назначены какие-то переговоры, на которые он поначалу собирался взять и меня. Но, видимо, передумал.
Я сел в свою машину и тронулся на работу. Но добраться не успел. Мне позвонил Кулаков.
— Можешь подъехать ко мне на пару минут? — прогудел он в трубку. — Прямо сейчас. Я у себя в кабинете. Кое-что обсудить с тобой хотел.
Манера Кулакова назначать встречи отличалась от губернаторской. Он редко предупреждал о них заранее, как правило, звонил сам, а не через помощников, и когда ему загоралось, откладывать не любил.
— Конечно, — ответил я, разворачивая машину через двойную разделительную полосу и перекрывая движение на дороге.
В приемной Кулакова на диване сидело несколько человек, дожидаясь, пока их впустят. Секретарша мэра поздоровалась и посмотрела на меня вопросительно.
— Только что звонил, — пояснил я ей. — Велел прибыть.
Она заглянула в график, покачала головой, осуждая привычку своего начальника вносить беспорядок в заранее составленное расписание.
— Доложить, что ли? — нерешительно произнесла она, поднимая трубку телефона.
— Я сам справлюсь, — пообещал я.
Кулаков в прокуренном кабинете пил чай с одним из своих заместителей и рассуждал на тему охотничьих ружей. На нем была расстегнутая домашняя куртка и клетчатая рубашка с мягким воротником. Круглолицый, лысый, с обвисшими усами, он напоминал простодушного сельского механизатора. Хотя простодушным он, конечно же, не был.
— «Вепрь» — очень хорошая штука, — одобрительно басил он. — Я его летом купил, пристрелял, сейчас не нарадуюсь. Хотя мне, знаешь, и «Тайга» нравилась. Отличный инструмент.
— А правда, что у Лисецкого «Беретта»? — спрашивал заместитель, прихлебывая из чашки. — Говорят, Храповицкий ему подарил.
— А вот мы сейчас у Андрея и спросим, — ответил Кулаков, поднимаясь при моем появлении и раскрывая руки для объятий. — Он про губернатора больше нас с тобой знает. Дарил ему «Беретту», признавайся!
— Мы всё больше цветами, — буркнул я. Заместитель сослался на дела и ретировался, оставив нас наедине.