— Какое к черту предательство! — вспылил Кулаков.— Я тебе про будущее области говорю, а ты мне о чем толкуешь? Тут и выбирать-то нечего! Или ты за деньги цепляешься, которые он тебе платит? Да это гроши, если вдуматься! Они там вагонами крадут, а ты на стрёме торчишь! Не надоело еще? Какие у тебя перед ними обязательства? Они жрали так, что хруст стоял, а ты крошки подбирал! А теперь, когда пришло время отвечать, все спохватились! Мой тебе совет: бросай их немедленно. И именно сейчас. Потом поздно будет. Учти, завтра я тебе своего предложения не повторю. Хоть обижайся, хоть нет, но я тебе прямо скажу. Сегодня ты еще не замаранный. А когда раскрутится вся эта уголовщина, которую они там у себя творили, ты в их компании окажешься. Мне такой начальник штаба не нужен будет. Если я на выборы иду, мне тоже надо о чести мундира думать.
Он важно запыхтел и слегка выпятил грудь, что придало ему довольно комичный вид.
— Да дело не в них, — возразил я. — Дело во мне. Мне не с ними жить, а с собой. Я не брошу Храповицкого, пока вся эта история не разрешится. Извините еще раз, Борис Михайлович, спасибо вам, но давайте закончим этот разговор.
Он все-таки надулся. И, прощаясь, обниматься не стал.
Едва я оказался в приемной Кулакова, его секретарша сообщила мне:
— Павел Николаевич звонил. Просил, как вы освободитесь, к нему зайти.
Я выругался про себя. Вот что точно не входило в мои ближайшие планы — так это общение с Сырцовым. Притворяться и делать вид, будто ничего не произошло, было сейчас выше моих сил. Но отказаться от приглашения у меня не было причины. Я вздохнул и двинулся по коридору к его кабинету.
Минуя его секретаря, я вошел без стука. Сырцов с кем-то разговаривал по телефону. Встревоженно стрельнув в меня глазами, словно я застиг его врасплох, он торопливо пообещал перезвонить позже, бросил трубку и вскочил из-за стола.
— Ну, и застрял же ты у шефа! — накинулся он на меня. — Я уже три раза его секретаршу дергал. Думал, может, ты меня игнорируешь? С шефом пообщался, да и был таков. А про меня забыл. О чем это вы так долго с ним разговаривали?
Я впервые слышал, как он называет Кулакова шефом. До сих пор он употреблял это слово лишь по отношению к Храповицкому.
— О том, почему чиновники воруют, — не вытерпел я.
Я сел на скрипучий стул и развернул дешевую карамель, которой обычно угощали посетителей в мэрии.
— Вы бы еще спросили, отчего коровы не летают! — хмыкнул он, не заметив в моем голосе иронии. — А кто у нас в стране вообще не ворует? Разве что калеки! У кого ни рук, ни ног нет. И то, мне кажется, хоть зубами, да что-нибудь отгрызут. Просто у чиновников возможностей больше. А для чего еще люди во власть идут? Чтобы заработать, ясное дело! Кто же будет на одной зарплате париться? Без сна, без отдыха?