Храповицкий этого, кажется, не замечал. Присущая ему природная осторожность притупилась. Он был слишком окрылен нарисованными ему Иваном перспективами и к тому же не совсем трезв.
— У вас-то что с выборами? — продолжал свои расспросы Либерман. — Победит наш Егорушка?
— Конечно, победит, — без тени сомнения отозвался Храповицкий. — С нашей поддержкой — сто процентов.
— Там, говорят, еще мэр ваш собирается баллотироваться?
— Забудь про него, — коротко ответил Храповицкий.
— Уже забыл, — кивнул Либерман, словно только и ждал, когда Храповицкий развеет его сомнения.
Его готовность соглашаться с категоричными суждениями Храповицкого меня еще больше насторожила. А его подчеркнутый демократизм мне и вовсе не нравился. В современной России демократы выражают свое возмущение в очередях за зарплатами, а не возглавляют огромные нефтяные компании. По-моему, Храповицкий его недооценивал.
— Кстати, у меня к тебе дело, — важно начал Храповицкий, закидывая ногу на ногу.
Либерман сделал серьезное лицо и подался вперед, показывая, что он весь обратился во внимание.
— Вопрос заключается в следующем, — продолжал Храповицкий. — Наша губерния не входит в сферу ваших насущных интересов...
Либерман вопросительно поднял брови, и Храповицкий поправился:
— Я имею в виду, что для вашего бизнеса — это сущий пустяк. У вас там нефтеперерабатывающий завод и пара мелких производств.
— И еще кое-что, — негромко вставил Либерман. Храповицкий пропустил его реплику между ушей.
— А у меня почти весь бизнес сосредоточен в нашей губернии, — гнул он свое. — Получается, что мы с вами конкурируем.
— Что вовсе не мешает нам быть союзниками, — снопа вставил Либерман.
— Мне хотелось бы, чтобы мы стали друзьями, — возразил Храповицкий. — Почему бы вам не продать мне ваш завод? Миллионов, скажем, за семь?
О намерении приобрести завод я слышал впервые. Он был крупным, но со всем своим изношенным оборудованием он вряд ли стоил больше шести. Это было не Деловое предложение, а политическое. Храповицкий в бизнесе обычно торговался с предельной жесткостью и отжимал все, что только можно.
Сейчас, резко завышая цену, Храповицкий, по сути, ввинчивал «Русской нефти» взятку в надежде выключить ее из своей игры с Гозданкером. Это была недурная попытка. При том условии, что «Русская нефть» была готова удовольствоваться одним миллионом.
Либерман задумчиво почесал переносицу.
— Интересное предложение, — произнес он. — Очень интересное.
И вновь в его словах мне послышалась скрытая ирония. Возможно, я становился слишком подозрительным.
— Так ты предлагаешь нам свернуть свой бизнес в Уральске? — уточнил Либерман. — Признаюсь, мы не думали об этом. Более того, политика холдинга заключается в расширении своего присутствия в регионах. Но, учитывая все обстоятельства нашей дружбы с Лисецким и наших с тобой взаимоотношений... Да, тут есть над чем подумать...