Помещение, куда нас привели, могло быть чем угодно, но только не кабинетом высокопоставленного чиновника, а уж выше и круче генеральской должности по всей линии подземных коммуникаций не сыскать. Голый бетонный пол, окрашенные коричневой краской стены, ни единого предмета мебели. Окошка и того не было. Зато дверь толщиной могла поспорить с люком бомбоубежища. Пока я осматривался в этом по-спартански простом интерьере, у меня вдруг возникло представление о разделочной доске. Понятия не имею, откуда взялась такая аллюзия, но избавиться от нее мне так и не удалось.
Идеальное место для исполнения смертного приговора. Толстые стены не пропустят звук выстрела наружу, коричневая краска легко скроет следы крови, а бетонную поверхность всегда можно окатить из шланга.
Двое охранников застыли за нами, как соляные столбы.
Полищук натянуто улыбнулся:
– Подождите пару минут. Генерал скоро прибудет.
Хлопнула дверь, в сопровождении группы автоматчиков вошел человек, ради встречи с которым мы претерпели так много лишений.
На Генерале была черная бандана, делавшая его похожим то ли на пирата, то ли на не в меру крутого спецназовца. Возможно, таким образом он прятал от глаз посторонних обширную лысину или подчеркивал мужественность. У военных есть приличный пунктик по части прикида, комплекс сродни детскому, чему, впрочем, не стоит удивляться: с детьми у них много общего, во всяком случае, некоторые игры абсолютно одинаковые.
Брутальности в Генерале было хоть отбавляй, выглядел он моложаво и подтянуто. В благополучные времена портреты подобных мачо размещали на вербовочных плакатах, зазывавших в доблестные вооруженные силы или в не менее доблестный военно-морской флот. При взгляде на него хотелось щелкнуть каблуками и вытянуться по струнке: от Генерала исходили мощные флюиды властности, подавлявшие волю к сопротивлению.
Впечатление подкреплялось тяжелой, почти квадратной челюстью, нахмуренными густыми бровями, сведенными к переносице (возможно, офицер был слегка близорук, но носить очки считал ниже своего достоинства), рыкающим голосом и колючим взглядом пепельно-серых глаз.
Мощная фигура недвусмысленно свидетельствовала, что ее обладатель знает толк в силовых видах спорта. Другими словами, на штабную крысу этот человек не походил.
Как всякий уважающий себя офицер, он был затянут в тугую портупею, а форму носил с такой естественностью, словно в ней родился.