Однажды моя тетя Рита в порыве ярости закричала на двух патрульных, когда вместе со мной и матерью шла в магазин. Она была замужем за евреем и знала многих, кого депортировали немцы и о ком больше никто никогда не слышал. Внезапно мать силой потащила тетю Риту прочь. Все мы были рады оказаться на аллее за нашим домом, избежав непосредственной встречи с людьми, которых она оскорбила издалека. Потом тетя Рита расплакалась. Ее мужу, продавцу ковров, в конечном итоге повезло – он избежал депортации, и после войны они поселились в Амстердаме.
Во время войны каждая семья получала талоны, в которых указывалось, сколько еды по ним можно купить. Цены были заоблачными, процветал черный рынок. Я росла в такой атмосфере, где дети видели важность скрытности, где люди могли разговаривать друг с другом шепотом, но если их спрашивали напрямик, то говорили, что ничего не знают. Неунывающий мясник с круглыми румяными щеками принес нам куски мяса, за которые его могли бы повесить, а ушел от нас с обувью, что смастерил ему мой отец, и с одеждой для жены, которую мать сшила в предыдущий вечер.
В это тревожное время в моей семье родилось четверо детей – война не причина, чтобы отказываться от «Божьего благословения». Но думаю, что Господь вообще ничего не заметил.
Мой папа был очень красив, особенно в военной форме, а мама – чрезвычайно романтична. Она подпевала Ричарду Таубе– ру, когда по радио передавали его песни. Она пела, что он – радость ее сердца и ей страстно хочется оказаться с ним рядом. Она была счастлива, напевая такие песни. На одной из семейных фотографий, сделанной профессиональным фотографом, мой отец запечатлен в форме. Я никогда не видела ничего более впечатляющего.
К концу войны отец надел форму еще раз, чтобы присоединиться к союзникам, периодически возвращаясь на побывку с винтовкой. Он приезжал на машине домой при любой возможности, иногда даже вопреки правилам, поскольку был авантюристом и любил удивлять жену и детей. На нашей узкой мощенной булыжником улице не хватало места, чтобы нормально развернуться, и он повалил машиной пару миртовых деревьев.
Работа моего отца заключалась в том, чтобы убирать с полей и доставать из окопов мертвые тела. Для этого ему и нужен был грузовик. По возможности он должен был опознавать трупы.
НЕМЕЦКИЕ солдаты казались мне тайной – долгое время я не могла понять, почему их так ненавидят. Я немцев не боялась, поскольку отец разговаривал с ними, встречая на улице, и даже веселил их. Беглое знание немецкого языка помогло ему в нескольких ситуациях.