тайные мысли! Впрочем, священники никогда официально не каялись в своих грехах перед женщинами.
Прощаясь, мы с молодым священником снова пожали друг другу руки. Мужская ладонь тепло и решительно обхватила мою кисть. Тремя годами позже он оказался в Австралии и хотел повидаться со мной. Однако в то время меня в монастыре не было, и о его визите я узнала лишь месяцы спустя, когда никто уже не мог вспомнить ни его имени, ни того, откуда он прибыл. Это один из тех странных случаев, что наводят меня на мысль: а не было ли суждено нам встретиться? Но если так, почему мы так и не увидели друг друга? Что бы изменилось, если б мы встретились вновь?
И почему люди думают о таких вещах?
МОЕ ЛИЦО стало бледным от долгой зимы, но теперь мать знала, что я снова в Австралии и со мной будет все в порядке, даже несмотря на то, что зима здесь только начиналась. Когда родители пришли со мной встретиться, на лице матери отражалось ее ликование. Отец тоже улыбался от радости. Однако я не задержалась в Дженаццано. Не теряя времени, мне следовало отправляться в сельскую школу. На дворе была середина 1965 года.
Нас с сестрой Мэриан отвезли на машине в небольшой сонный городок Беналла в Виктории, где была одна католическая церковь и две школы по соседству, за которыми присматривал наш орден.
Тот день – первый в новом для меня обществе одиннадцати монахинь-преподавателей и одной рабочей сестры – был шансом начать новую жизнь, жизнь плодотворную и без прошлого; по крайней мере, мне так представлялось. В общине я знала только двух человек: сестру Анну, ушедшую в монастырь на год позже меня, и сестру Мадлен, которая была на год старше. Обеим я могла доверять. Сестра Мэриан была моей спутницей на корабле, но это короткое время не считалось. Настоятельница никогда меня раньше не видела.
Разумеется, существовали отчеты, способные повлиять на формирование мнения о неизвестном и еще ничем не зарекомендовавшем себя в новой общине человеке, и такой доклад прибыл раньше меня. Предвкушая новый позитивный виток в своей монашеской жизни, я совсем забыла об этом.
Первое же вечернее собрание за общим столом в гостиной, включавшее некоторые объявления практического характера, преподобная мать Клэр закончила следующими словами: «Нужен тот, кто взял бы на себя обязанность будить нас в пять тридцать утра. Есть добровольцы?» Я увидела в этом возможность быть полезной и проявить исполнительность. «Да, есть», – быстро сказала я и удивилась, почему мое предложение не было принято немедленно. Преподобная мать Клэр сочувственно улыбнулась – но не мне, – а потом обратилась ко всем присутствующим: «Хорошо, сестра Мэри Карла получит колокольчик. Теперь мы можем ожидать всего чего угодно».