Два члена Всемирного Комитета!
Конджерли и Темпельмар!
И Клоули немедленно отправился на своем летательном аппарате к уединенному дому Конджерли. Он на малой высоте парил над зеленым лесом, спугнув белку, быстро исчезнувшую на макушке дерева.
Через некоторое время Клоули приземлился перед домом Конджерли в обширной оливковой роще.
Здесь стояла тишина. Пчелы жужжали над цветочными клумбами, сладковатый резкий запах которых тяжело висел в воздухе. Все залито ярким солнечным светом.
Клоули спокойно подошел к двери дома. Его рука пересекла горизонтальный световой луч, и в доме раздался мелодичный звон. Нигде ни единого движения. Клоули предпринял вторую попытку.
И опять в доме тишина.
Клоули подождал.
Абсолютная тишина в этом доме раздражала — и без того его нервы натянуты. Такие жилые дома находились вдали от любого транспорта; попасть сюда можно было только по воздуху.
Вдруг Клоули услышал слабый ритмичный шум, поначалу перекрывавшийся жужжанием пчел. Шум доносился из дома. То было сдержанное похрапывание, но интервалы между вдохами и выдохами казались неестественно затяжными.
Клоули подождал мгновение, потом пригнулся ниже светового луча и вошел в дом.
Он осторожно прокрался вдоль широкого неосвещенного коридора. Похрапывание стало громче, именно этот звук привел его к третьей двери.
Как только глаза Клоули немного привыкли к полутьме, он увидел мужскую фигуру, вытянувшуюся на кровати. Руки бессильно свисали по обеим сторонам кровати, единственным видимым пятном было лицо. Грудь поднималась и опускалась через равные промежутки времени.
Клоули, отдернув занавески на окнах, повернулся к кровати.
На полу стояла бутылка. Клоули, подняв ее, понюхал, потом быстро поставил на место — это был наркотик.
Клоули потряс спящего за плечо — сначала осторожно, потом все сильнее.
Храп не прекращался.
Лицо Конджерли на первый взгляд ничего не выражало, казалось отрешенным. Только внимательно всмотревшись, Клоули разглядел отдельные черты этой своеобразной личности.
Чем дольше Клоули изучал черты лица этого человека, тем сильнее в нем укреплялось убеждение: внезапное подозрение, зародившееся у него еще в кабинете у Октава, было совершенно безосновательным. Перед ним был тот самый Конджерли, которого он знал с давних пор. Возможно, чересчур здравомыслящий человек; тонкие морщины в уголках рта свидетельствовали, что он не отказывался поболтать, любил переливать из пустого в порожнее. Но ни следа влияния загадочных существ.
Ритм дыхания изменился, спящий зашевелился. Его рука поднялась и провела по груди.