Клоули продолжал неподвижно смотреть. В дом снаружи проникала летняя жара.
Спящий перевернулся на своем ложе, его рука беспокойно потянулась к вороту утреннего халата.
И тут произошло неожиданное — облик претерпел изменения. Клоули показалось, что лицо Конджерли будто ушло вглубь и погрузилось в безбрежное нечто: осталась только пустая застывшая маска.
И эта маска вдруг накрылась совсем иным лицом, черты которого выражали открытую враждебность, на лице появилась свирепая решимость.
Спящий что-то пробормотал. Клоули наклонился вплотную к его рту. Лепет и бессвязные слова исходили, казалось, из другого мира.
— ... Генератор изменения времени... вторжение... три дня... мы... предотвратить мероприятия... пока... Тихий, чуть слышный шум, исходящий от двери, заставил Клоули обернуться.
В дверном проеме стояла высокая коренастая фигура Темпельмара.
Темпельмар недоверчиво и враждебно глядел на Клоули.
В следующее мгновение Темпельмар снова овладел собой, его лицо приняло выражение абсолютного спокойствия, и он слегка приподнял брови.
— Ну?
Снова донесся тихий шум.
Клоули отступил на шаг, чтобы одновременно держать в поле зрения обоих.
Конджерли выпрямился и потер ладонью лицо, потом опустил руки, уставившись на Клоули своими маленькими глазками.
— Ну? — спросил он резко. Выражение его лица совсем не подходило к облику человека, только что находившегося в глубоком сне.
В ушах Клоули все еще звучали странные слова, произнесенные во сне Конджерли.
Клоули, растерянно оглядываясь по сторонам, пробормотал извинения.
— Я только что заглянул сюда мимоходом, чтобы еще раз обговорить программу... услышал ваш храп... вошел в дом...
Клоули понял, что не исключено и прямое нападение этих двух мужчин, захвативших его врасплох в фатальной ситуации. И в этот момент он принял окончательное решение.
Он должен отыскать Файрмура.
Торн с опущенной головой и обвисшими плечами скорчился в своей темной камере. Его правая рука все еще была парализована и бессильно висела. На плечи словно давило все здание Черной Звезды, в верхней части которого обитали «они».
Все внутри него было напряжено: он ведь против собственной воли попал в этот мир; его тело не принадлежало ему, а его мысли не могли перемещаться как обычно, по соответствующим каналам.
Но человеческий разум — этот прибор для непрерывных раздумий и мечтаний — неутомим.
Торн продолжал бороться с чужим влиянием, пытаясь привести в порядок свои мысли. Он надеялся выработать какой-нибудь план. В первую очередь нужно было заняться проблемой его возвращения в собственный мир.