— Других спросите! —жалобно протянул Сенька, но биться перестал. — Не знаю я…
Устало вздохнув, Фима присел перед Шалым на корточки. В его прозрачных глазах плескалось искреннее сочувствие.
— Сема, верни награбленное в мозолистые руки. Тебе еще с них кушать — подумай сам…
— Да шо ж такое, а… — Омельянчук, отдуваясь, пытался отцепить от стопки намертво въевшийся в нее дырокол.
— Дай я тебе прострелю эти несчастные дырки, — улыбнулся Гоцман.
Начальник УГРО, раздраженно сопя, отшвырнул папку вместе с дыроколом, поднял глаза на подчиненного.
— Объясни мне только одно… — начал Гоцман.
Но ему помешал сияющий Якименко, ворвавшийся в кабинет без стука.
— Разрешите, Андрей Остапыч?.. Давид Маркович, Сенька Шалый раскололся! По семи эпизодам! И схованку, где заховали все бебехи, выдал!
— Так хватайте ноги в руки и тараньте его до того места, пока теплый! — рявкнул Гоцман. — Бикицер!
— Я уже отправил его с Фимой! — радостно закивал Якименко. — Дождусь грузовик и тоже поскочу!
Лицо Гоцмана потемнело.
— Шо значит «отправил его с Фимой»?! — взревел он. — Кто такой Фима?! Он сотрудник или кем?!
— Так я ж под конвоем, — растерянно пролепетал капитан.
Гоцман досадливо махнул на него рукой — проваливай!.. Плотно закрыл за Якименко дверь и повернулся к Омельянчуку.
— Нет, мне это начинает сильно нравиться, — заметил молчавший до этого Омельянчук. — Отправил его с Фимой! А?!..
— За Фиму помолчим, — махнул рукой Гоцман, — ты лучше объясни, какой гэц тебя с утра укусил?..
— Жуков едет. — Омельянчук коротко взглянул на портрет над своим столом и вздохнул. — Под Помошной за пять минут до его эшелона рванули рельсу… И провода, подлюки, все пообрывали.
Гоцман присвистнул, потом рассудительно пожал плечами:
— Так это пусть у «Смерша» 1 штаны преют.
— Или, — согласно кивнул Омельянчук, но тут же завелся снова: — А у нас здесь тихая полянка с лебедями, да?! Щипачи присматривают за мокрушниками…
И обмяк, успокоился, сел в кресло и поискал глазами дырокол.
— Ладно, иди. Докручивай Шалого и займись гоп-стопом на Арбузной. Час назад обрадовали…
Видавший виды серый «Опель-Адмирал» притормозил на некотором расстоянии от места происшествия. Где именно это место располагалось, Гоцман увидел издалека. Там пульсировала, размахивала руками, гомонила толпа любопытных. Мокрый от жары и напряжения оперуполномоченный Тишак честно пытался опросить свидетелей, но вместо этого получал кучу самых разнообразных сведений одновременно по меньшей мере от десяти человек. Вторая толпа, не такая людная, но тоже красноречивая, обступила медицинский фургон, куда под руководством судмедэксперта Арсенина грузили тела убитых. На проезжей части, опустившись на корточки, орудовал криминалист, немолодой усатый молдаванин Черноуцану. Его от напора любознательных горожан ограждали трое милиционеров.