На окраине города генералы и командиры приказали тысячам солдат построиться в соответствии с принадлежностью к дивизиям, чтобы восстановить управление оставшимися без командиров массами. Дивизии построились в походные колонны шеренгами по двенадцать или шестнадцать человек. В первой дивизии еще оставалась тысяча человек, во второй — едва ли сотня: остатки «Одерской армии».
Над лесом понеслись громкие распоряжения вновь назначенных офицеров.
Остатки нашей танковой роты снова заняли позицию в голове колонны. За нами шла 1-я рота с тремя танками. В сгущавшейся темноте мы едва различали очертания деревьев.
По приказу Ноя наша машина вышла вперед, обойдя машину командира и другие танки, и повернула направо, пока мы не вышли к опушке леса. Здесь мы выключили двигатель.
«Передай потихоньку в тыл: соблюдать тишину, погасить сигареты — враг близко!» Мы передали сообщение. Проклятие, становилось все интереснее!
Худой полковник с Рыцарским крестом и по офицеру из оперативных отделов каждой из дивизий залезли в наш танк, чтобы при свете электрических лампочек изучить карты и обсудить положение. Полковник получил от остальных двоих подробный отчет о предполагаемом положении противника. Подслушав их разговор, мы узнали, что, по сводкам вермахта, наши войска отошли к тем-то и тем-то городам. Таким образом, даже командиры вынуждены были полагаться на сводки командования сухопутных войск, которые уже устарели и не соответствовали реальному положению дел. Что же случилось с деблокирующими войсками, которые должны были помочь разорвать мертвую хватку противника?
Вдобавок ко всему над нашими головами висел дамоклов меч — дефицит топлива. Там, на фронте, по-прежнему стояла тишина. Было так тихо, что был слышен даже шорох ветра в деревьях. Только издалека доносился неясный гул, словно по неровной лесной дороге ехали танки или самоходные орудия. После полуночи прошло несколько минут. К оживленно спорившей группе присоединился высокопоставленный офицер СС. Тут же снова разгорелась жаркая дискуссия. Мы открыли люки и вслушивались в громкие голоса. Кроме эсэсовского офицера, который настаивал и был готов сам возглавить атаку, остальные возражали против немедленных активных действий, учитывая силу противника. Наконец они согласились немедленно сосредоточить войска.
Когда прозвучал приказ, раздался тихий ропот. Солдаты подчинились без энтузиазма. Никто из них не торопился, и офицерам приходилось прикрикивать на людей, оставшихся в лесу, чтобы поднять их на ноги. Большинство из них старались держаться где-нибудь в середине в надежде, что им удастся выбраться из этой переделки невредимыми.