Мы ничего не могли разобрать. Опушка леса была еще в 400 метрах от нас. Потом орудие нашего танка выплюнуло несколько снарядов в сторону леса. Взрывы взметнули в воздух сломанные ветви и вывороченные деревья. Словно удар молнии, следующее попадание осветило боевое отделение танка. Снаряд с огромной силой ударил в борт и рикошетом взмыл вертикально вверх.
Жемчужные нити трассеров из нашего пулемета хлестнули по темному лесу и разлетались рикошетом. На опушке мы заметили четыре или пять вспышек выстрелов.
Еще один снаряд просвистел над самым танком. Из ствола нашей пушки вырвались длинные столбы пламени, и временами танк был полностью окутан зловонным пороховым дымом.
Потом раздался ужасный гром. Мы, лязгнув зубами, инстинктивно ухватились руками за первые попавшиеся выступы корпуса. Показалось, что нас взорвали.
Мощный удар пришелся в правую сторону башни. Казалось, нашу машину подбросило в воздух вместе с землей, на которой она стояла. «Механик-водитель! Влево, полный ход, марш-марш!» — раздалось в переговорном устройстве. Машина сдала назад, качнулась на склоне, выезжая на поле, и понеслась к озеру. Так нам удалось выйти из-под вражеского сектора обстрела. У самого озера мы повернули вправо и двинулись по мягкому берегу параллельно дороге по направлению к командирской машине, которая тоже ушла от обстрела в этом направлении.
Метров через пятьдесят двигатель чихнул и заглох. Механик-водитель нажал на кнопку стартера. Двигатель тут же завелся и снова заглох. Вторая и третья попытки закончились тем же. Кончился бензин! От одной мысли об этом стало жарко. Отт деловым тоном сообщил, что топливный бак пуст. Кошмар! Мы оказались в глубоком дерьме! Неужели на этом все и закончится? Со стороны деревни на большой скорости подошли танки 1-й роты. Их снаряды обрушились на вражескую линию обороны, пока она не была подавлена. Основное сопротивление было сломлено. Путь для тысяч немецких солдат в обход Луккенвальде был открыт.
Танки, грузовики и тягачи двигались по дороге с большими интервалами в окружении пехоты.
Наш командир подбежал к танку ротного, тоже стоявшему у озера без бензина. Последовал суровый приказ: «Взорвать танк!» Нужно было успеть взорвать машину за несколько минут — мы ни за что не хотели отстать от колонны.
Пока мы выбрасывали из люков обреченного танка вещмешки и личное оружие, экипаж отнес в сторону раненых. Папе установил подрывные заряды и детонаторы.
После долгих колебаний командир отдал приказ взорвать танк. Папе дернул шнур и выскочил из машины. Мы бросились к ближайшей воронке и упали на мокрую траву. Затаив дыхание, мы считали секунды. Тридцать… сорок… шестьдесят секунд — взрыва нет! Мы прождали пять минут. Сомнений больше не было. Папе забыл снять картонную крышку, защищавшую заряд от влаги. Но мы и так сомневались, стоит ли уничтожать машину. Нужно было любой ценой раздобыть горючее.