Мы приближались к деревне, занятой канадцами. Среди деревьев и кустов во дворах домов уже можно было рассмотреть отдельные стрелковые ячейки. Артиллерийский наблюдатель с той стороны уже давно следил за нашим приближением и сообщил о нашем появлении своим батареям. Они изо всех сил старались оказать нам горячий прием. Взрывы взметали в небо комья сухой земли, срывали крыши с домов, крушили стены. Когда пыль на секунду осела, мы мельком разглядели шпиль церкви, из самого верхнего окна которой торчал потрепанный флаг Красного Креста. Потом на нас обрушился целый град прицельных попаданий.
Наш командир беспокойно ерзал на сиденье, оглядывая местность вокруг, и, как всегда спокойно и четко, указывал нашему новому наводчику цели: «Лево 45, дистанция 500! Вспышки выстрелов!» Альберт развернул башню в указанном направлении. По дороге в нашу сторону клином двигались четыре вражеских танка.
Длинный корпус, невысокая массивная башня: «Черчилли»! Наш командир приказал «почесать» только первого и последнего из крашенных в оливковый цвет монстров. Огонь! Первый «черчилль» развернулся вокруг своей оси и застыл неподвижно! Когда радист открыл огонь из пулемета по экипажу, покидавшему машину, вспыхнул танк, шедший последним. Солнце закрыли клубы маслянистого черного дыма. Два танка, шедшие в середине, начали бешено кружиться, понимая, что их поймали на открытой дороге и нужно съезжать с насыпи. Но их участь быстро была решена: третий получил два попадания в корпус над гусеницами — у экипажа не было шансов выбраться! Последний был подбит двумя попаданиями в корму. Через несколько секунд из люков потянулись тонкие струйки белого дыма, а потом мощный взрыв вышиб тяжелые броневые плиты в задней части танка. Моторный отсек вспыхнул, а за ним запылал и боекомплект.
Вдруг на земле перед нами вспухли облачка разрывов мелких снарядов. Одновременно по радио поступил сигнал: «Внимание! Противотанковые пушки на краю леса!» Мы действовали молниеносно: «Принять вправо! Еще правее! Больше ход!» Потом: «Влево — стоп!» С легким жужжанием повернулась башня. Бах! Наши головы качнулись от отдачи. Еще два выстрела, и мы двинулись дальше.
Постепенно огонь стихал. Потом появились истребители-бомбардировщики, обстрелявшие нас ракетами. «Закрыть люки!» Мы не двигались уже три часа. За это время некоторые «тигры» уже обошли Мальто. Из сообщений по радио было понятно, что дальше мы продвинуться не сможем. Один из «тигров» получил несколько попаданий из противотанковой пушки, и двое танкистов получили ранения. Пришлось подождать, пока не очистят лес на нашем фланге. Наконец поступил приказ продолжать наступление. В вечерних сумерках мы поднялись обратно на холм. Едуподвезли вовремя. На «Фольксвагене» или на трофейном транспортере, невзирая на погоду и вражеский огонь, полевая кухня добиралась до нас сквозь ночную тьму по перекопанной снарядами местности. Вместе с кухней прибыла почта. Обычно с кухней приезжал старший радист Штеттер или военврач Наузестер. Нередко у них зуб на зуб не попадал от страха, но мы ими гордились. В то время у нас не существовало «тыла». Мы надолго запомнили колбасу с травой и песком! Машину тряхнуло на воронке от бомбы, и содержимое баков вывалилось наружу. Наузестер снова вернул все на место, но в темноте копнул слишком глубоко. Наш врач тоже был замечательный малый. «Прошу к столу!»