Бесспорно, изобразительные свидетельства популярности Роланда и его трагической истории весьма многочисленны, хотя в отношении некоторых из них были и остаются сомнения. Помимо нескольких изображений, слишком поспешно или, напротив, с опорой на малонаучную и неохотно принятую традицию признанных изображениями Роланда, к Роланду и Оливье с большой долей вероятности имеют отношение две статуи портала собора в Вероне. В том, что перед нами тот самый знаменитый рыцарь, не остается сомнений благодаря надписи «Дюрандаль», украшающей его меч. Впрочем, то, что вторая скульптура изображает Оливье, уже не так очевидно, и даже по отношению к Роланду остаются вопросы, с каких пор его считают таковым. Другими словами, не исключено, что два воина, охраняющие портал веронского собора, вовсе не являются легендарными рыцарями, и что именно из-за популярности цикла о Роланде на клинке меча была вырезана соответствующая надпись: теперь рыцарь окончательно стал Роландом (хотя существует также мнение, что это Вильгельм Оранский и сарацин Ренуар — герои другого эпического цикла). Внушительная иллюстрация эпопеи о Роланде в напольной мозаике собора в Бриндизи, напротив, не вызывала никаких сомнений: библейские сцены в середине мозаики были окружены каймой шириной в два с половиной метра, на котором были представлены события в Ронсевальском ущелье. К сожалению, два землетрясения в 1743 и 1858 годах совершенно уничтожили напольное изображение, и сегодня мы имеем представление об этих мозаичных сценах только по приблизительным графическим репродукциям.
События каролингского и артуровского циклов смешивались в XII–XIII веках: не потому, что в каролингский цикл вторгался артуровский, но скорее потому, что первый, первоначально эпический по своей сути, со временем все больше приобретал типичные черты второго, для которого характерны любовные истории, странствия и приключения с волшебной или романтической подоплекой.
В XII–XIII веках поэт Бертран из Бар-сюр-Об, автор «Жирара Вьеннского» и, возможно, «Аймери Нарбоннского», подразделял легенды о подвигах на три цикла: третий цикл составляли двадцать четыре песни из «Песни о Гильоме» («Geste de Guillaume»), посвященные герцогу Гильому Аквитанскому, современнику Карла Великого (возникает, однако, вопрос, не отсылали ли они каким-либо образом к памяти героя похода Барбастро и любимца Папы Григория VII). В этих песнях присутствовала тема верности вассалов своему слабому и безвольному сюзерену, которому внутренние враги угрожают не меньше, чем внешние. Эпическая традиция встречалась с историей и неразрывно переплеталась с ней.