И вот настал тот день, когда все они сошлись на одной дороге — на грозных вершинах Кавказа. Сошлись все. Мирные и военные. Мертвые и живые. И содрогнулась земля от их древнего спора, кому над кем повелевать. И я, участник невероятной той драки, был в ней ни жив, ни мертв…
Кавказ, зачем ты украл прежнюю мою радость? В какие пропасти сбросил мою надежду, какими обвалами засыпал ее следы?
…Они никогда не кормили, не грели, не давали приюта. Наоборот, только морили голодом, только хлестали буранами, плевались пулями — жестокие кручи Кавказа. Они навсегда развеяли детскую мою мечту о горах.
И сейчас мне жаль одного. Жаль, что в начале этого века на Памире не было большой войны. Потому что теперь мне никогда не узнать, были ли его горы лучше, добрее, чем кавказские…
…Ну, что? Ну, что же теперь? Разве всё это — не начало моего Пути? И здесь что-то не так? И всё должно было пойти по-другому? И разве я думал иначе прожить эту жизнь?.. Разве я был не я?..
НЕТ!
А, значит, всё на своих местах? И Кавказ — не случайное зло, потащившее меня за собой? И, значит, не о чем плакать и, не о чем больше жалеть? Значит, нужно смириться с судьбой?.. И понять, что я остался самим собой?..
Значит, да…
…И все же мне жаль. Жаль, что нельзя отнять у истории чеченской войны. Нельзя оставить меня в покое…
Я впервые задумался об этом Пути еще там, в первой своей Чечне. Но задумался мельком, несерьезно, едва напрягая мозг. Та, первая моя Чечня — это было удивительное приключение, необыкновенная удача, которую мне подбросила жизнь. Удача, что приходит лишь раз, чтобы больше никогда не повториться. Но — горе моё! — это приключение окончилось прежде, чем я устал, прежде, чем исчерпала себя удача. Война не отправила на мою улицу ни одной затрепанной похоронки, ни одного самого захудалого гроба. Она отпустила меня живым, оставив с собой лишь мою душу. Всего лишь какую-то душу, что и не видно живым глазам. Какую-то мелочь, вымысел запойных поэтов и безумных попов…
Я не верил в существование души до Чечни.
Да, Чечня подарила мне душу! Подарила только за тем, чтобы затем отнять и оставить с собой. Я не жил до Кавказа. Меня просто не было. Я был пуст, как зимнее поле, бесполезен, как потухший костер. Война дала мне почувствовать свое «я». Дала мне силу, мужество и отвагу. Но оторвала от сердца радость, навсегда увела покой. И, может, именно за ними, за обретенными и растраченными чувствами, я подался туда во второй раз. Чтобы заново собрать свое «я».
Я думал обрести себя, а лишь больше терял, больше страдал, уставал и не желал жить…