Он нашел их у стремительного и чистейшего ручья. Вода, бурливая, вся в пене, набрасывалась на глыбы черных камней. Саша возвышался на блестящем валуне в самом центре водоворота и что-то декламировал, стараясь переговорить шум воды. Хорошо! Сашу Черненко Павел знает. Он работает в астрономической обсерватории при Киевском университете. Саша всегда неудержимо весел, в нем есть что-то мальчишеское, шальное. Это впечатление усиливают его маленький рост и быстрота движений.
Нина Александровна и Маргулян стояли на песчаной отмели. Сурен поднял над головой руку, приветствуя Павла. Лицо у Нины Александровны сосредоточенное и даже грустное. Павел немного робеет перед этой мало ему знакомой, суровой и умной женщиной. Он сжимает руку Маргуляна, но вместо приветствия восклицает:
— Смотрите! Уже распустился!..
Нина Александровна наклоняется к единственному пока раскрывшемуся кусту багульника. Теперь Павел смотрит на нее. В красивой линии ее выпуклого лба, в овале щек, в тугих косах что-то вечное, что ведет начало от Ярославны.
Когда-то Нина Орлова была одной из лучших гимнасток страны. И сейчас, несмотря на свои сорок два года, она еще молода, совсем молода.
Только… только седина небольшая на висках. И Павлу подумалось: и раньше была эта седина, и она ее подкрашивала… или… или появилась недавно.
— Нас ждут, — напоминает Павел.
Он имеет в виду медиков. Эксперименты начинаются на Земле.
— Н-да, — глубоко вздыхает Саша, только сейчас выбравшийся из ручья. — Теперь все — запутают в проводах. И думать надо осторожно, а то в виде синусоидальной кривой обозначатся все грехи…
Нина Александровна улыбается:
— И много их у вас, Саша?
— Есть! Всегда грешен!
6
…Вечером они долго не расходятся, стоят в темноте среди деревьев. Одна за другой отрываются ракеты, унося на вечную спутницу Земли последнее снаряжение. Павел провожает глазами каждую из них. Нина Александровна кажется очень грустной. Сурен и Саша негромко разговаривают:
— Сто лет тому назад, — замечает Саша, — было труднее попасть из Москвы в Иркутск. В Сибирь на лошадях! Смешно!
— А двадцать лет тому назад, — продолжает Сурен, — Гагарина ждали страшные перегрузки. Теперь их не будет. Немножко научились бороться с ускорением… Мы легко, как в самолете, оторвемся от Земли. Правда, потом будет тяжелее… — Сурен задумывается. Он говорит с легким акцентом и всегда медленно, как бы подбирая слова. — Набрать пять тысяч километров в секунду без перегрузок трудно, хотя стабилизаторы любое равномерно-ускоренное движение превращают в привычное ощущение земного тяготения.