Днем, я сидела в своей комнате и пыталась написать доклад о войне 1812 года, но мой
взгляд — и ум — продолжали дрейфовать от окна к дереву грецкого ореха во дворе. После того, как я начала первое предложение моего доклада уже в десятый раз, я мысленно пнула себя, и спустилась вниз на кухню, чтобы сделать ромашковый чай.
Я порылась в кладовке, и нашла бутылку меда в форме медведя. Это был тот самый мед, который я любила, когда была маленькой, чтобы жить за счет бутербродов, "масло арахиса и мед" с хрустящими корочками. Но теперь это казалось зернистым, когда я отжимала его в крошечные шарики на поверхности коричневого чай, а затем наблюдала, как они опускаются на дно моей дымящейся кружки.
"Решила попить чаю?" Спросил папа.
Я вздрогнула от звука его голоса.
Он снял свои кожаные перчатки и расстегнул шерстяное пальто. Его нос и щеки были
ярко красными. "Я бы тоже не отказался, если меня угостят".
"Гм, да". Я вытерла лужу, которую пролила на стол. "Это — ромашковый".
Папа скорчил свой нос.
"Мне кажется, я видела мяту в буфете. Я принесу ее для тебя".
"Спасибо, Грейс". Он подтянул табурет к столу.
Я взяла чайник с печки и заполнила его чашку. "Плохой день?" Он был очень занят приходом, благотворительностью и бесконечными изучениями, в своем кабинете, в течение прошлого месяца; прошло уже несколько недель с тех пор, как мы действительно говорили.
Папа обернул руки вокруг своей кружки. "У Мэриэнн Дэйк снова пневмония. По крайней мере, я так думаю".
"О, нет. Я видела ее вчера вечером. Она выглядела усталой, но я не думала… Она в порядке?" спросила я.
Мэриэнн была самым старым прихожанином моего папы. Я всегда ее знала, Джуд и я помогали ей по дому, с тех пор, как последняя из ее дочерей переехала в Висконсин, когда мне было двенадцать. Она была фактически нашей суррогатной бабушкой.
"Она отказывается идти к доктору. Все, что она хочет, чтобы я молился за нее". Папа вздохнул. Он смотрел устало и подавлено — как будто весь округ опирался на его плечи. "Некоторые люди ожидают чудес".
Я подала ему мятный чай в пакетиках. "Разве не для этого Бог создал врачей?"
Папа улыбнулся. "Теперь иди, и скажи это Мэриэнн? Даже твой брат не может переубедить ее, а ты знаешь, как она его любит. Он сказал ей, что если она пойдет к врачу, то вероятно сразу же будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы спеть свое соло завтра". Папа опустил голову; его нос почти касался краев кружки. "Я не знаю, где найду ей замену на завтра. И завтра начало следующего семестра".
Папа считал, что каждый заслуживает качественное христианское образование, поэтому он спонсировал два раза в год Академию Святой Троицы.