Впрочем, мы с Тасей неплохо ужились. Любовь это была или желание. Или желание, чтобы хоть кто-то любил. Это не важно. Хотя, не скрою, изначально я стал подсчитывать нашу любовь. Даже не подсчитывать, а считать дни любви. Зачем? Для кого? Знаете, как это бывает, когда считаешь будни до праздника. А какой у меня мог быть праздник? И с кем? И по какому поводу? Если все праздники всегда оказываются чужими. Я сам не мог ответить на этот вопрос. И, тем не менее, почему-то торопил, торопил время нашей совместной жизни.
Впрочем, я ловил себя на мысли, что вся наша жизнь подобна счету вслух. Поначалу считаешь цифры медленно. Потом берет нетерпение, и отсчитываешь все быстрее и быстрее. То ли сдают нервы, то ли устаешь, то ли хочешь поскорее закончить считать. Так идут годы. Поначалу размеренно, потом все быстрее и быстрее. То ли сдают нервы, то ли устаешь, то ли хочешь побыстрее рассчитаться. Так и не дождавшись праздника…
– Значит, вы ничего не желаете приобрести? – перебил мои непраздничные мысли антиквар.
Я вздрогнул – от неожиданности – и с тоской посмотрел за окно. Дождь усилился. Ветер рвал плакаты на улицах. Потоки воды уносили листья в разные стороны.
– Вы намекаете, что пора и честь знать? – вздохнул я.
– Ну, честь не в почете, особенно когда за окном такое твориться. Я бы мог предложить вам зонтик, – он зашел за прилавок и снял с крючка черный, довольно потрепанный мужской зонт с костяной ручкой. – Но у меня остался единственный экземпляр. И стоит он не дешево. Это вещь Ярослава Гашека. Вы знаете, он обожал зонты.
Антиквар с шумом раскрыл зонт. Он был весь в маленьких дырочках, словно съеденный мышью. А, возможно, Гашек просто гулял под дождем чаще, чем это следовало.
– Боюсь, что Ярослав Гашек мне не поможет.
Я решительно направился к выходу и с шумом распахнул дверь. Струи дождя ударили мне в лицо. Ветер чуть не сбил с ног.
– Погодите, – антиквар со всей силы сжал мое плечо и захлопнул дверь.
– Я откровенно вам скажу, молодой человек, я не люблю гостей. Покупатели мне гораздо милее. Но их так мало случается в моем бизнесе. Люди перестали ценить историю в деталях. К чему им зонтик Гашека или чемодан Менделеева? Кстати, к вашему сведению, великий ученый слыл и великим чемоданным мастером. Но, увы, наши милейшие покупатели порой понятия не имеют, кто владельцы этих вещей. Если владельцы забыты, то какова гарантия, что их же не забудет сама история через пару лет? Возможно, наши посетители где-то и правы. С их точки зрения, история в мелочах – невыгодный вклад капитала. Вот посему они предпочитают нечто глобальное, нечто масштабное. То, что заметно с первого взгляда. И чем можно воистину удивить. К примеру, бюро из красного дерева в стиле «барокко», либо комод с отделкой латунью в стиле «жакоб». Им не важно, кому эти вещи принадлежали. Они не задумываются, что каждая вещь – хранительница чьих-то семейных тайн. Наши господа не размышляют, что история сама по себе довольно коварна, как и человеческая память. То, что забыто сегодня, завтра, может, всплыть на поверхность, и по баснословной цене.