Роман стал медленно натягивать свое длинное пальто английского фасона в крупную клетку. (Похоже, он был поклонник английского стиля!) Медленно стал застегивать на все пуговицы. Он все делал медленно. Еще один прием сыщика? Играть на нервы? Он угадал. Мои нервы сдали и я выпалил:
– А что за парень-то пропал?
– Парень? Обычный парень, каких тысячи. Ничего примечательного. Похоже, и плакать по нему некому, чтобы с ним ни случилось.
И в этот миг мне так захотелось расплакаться. Я действительно оставался на земле единственным, кто готов был пролить о себе слезы.
– Вы так говорите о людях, словно они ничто, – я за себя искренне обиделся.
– В целом – да. Каждый из нас значит что-то только для отдельных людей. Родственников, друзей, сослуживцев.
– Странная у вас профессия, – я решился встать грудью на свою защиту. – Пропал человек – и вы словно ищете не его, а его тень или… Или какое-то изображение на фотокарточке. А ведь у человека была жизнь!
– Поверьте, глупо было бы искать конкретное, фактическое лицо, углубляясь в его мысли, его страдания, трагедии, удачи и неудачи. Это равноценно, если бы хирург углублялся в биографию своего пациента. Поверьте, это только мешает. Беспристрастность – залог успеха в некоторых профессиях. Наша из их числа. И пристрастные люди здесь не приветствуются. Они способны напороть горячки. Иметь дело с жертвами и убийцами… Тут требуется пониженная температура тела. И, в некотором роде, астенический синдром идет на пользу нашему делу. Представьте, если бы могильщики сопереживали всем своим клиентам. А работники ЗАГСа плясали от радости за каждый совершенный брак или рождение ребенка. Это уже были бы не профессионалы, поверьте. А люди с некоторыми отклонениями. Отклонения в подобных профессиях исключаются.
Наш спор зашел в тупик. И мне вновь показалось, что этот постаревший Кай вытащит из внутреннего кармана свое ледяное сердце и покажет мне. Но этого не случилось. Мы пожали друг другу руки и довольно холодно расстались. Вполне соответственно холоду за окном.
Я видел, как он шел. Не смотря на мороз и ветер, его осанка оставалась подчеркнуто прямой. Подбородок приподнят вверх. И широкий размашистый, очень уверенный шаг. Ветер усилился. Снег падал на его черное пальто в клетку и русые густые волосы. Я был уверен, он прекрасно знал, что я наблюдаю за ним. И это гордое, благородное шествие мимо витрины, не иначе было посвящено мне.
И в который раз за сегодняшний день я вспомнил великого умницу Андерсена. И его кривое зеркало, в котором уже отражался не здоровый симпатичный парень. Пусть и неудачник. А зловещий гайдебуровский старик. Наверное, мне сейчас не хватало только Снежной королевы. Только она способна меня избавить от мук и терзаний. И тогда все проблемы будут окончательно разрешены.