– Ты – вампир, да? Гы… Пьешь кровь у простых смертных?! Вурдалак! Оборотень!
– Отвечай на вопрос.
– Это ты убил Студента? И выпил всю его кровь?! Или этот… друг твой? Банда кровососов! Упыри.
– Костин, хватит ломать комедию!
– Хрипатый! Почему у тебя рожа белая?! А губы в кровище! И еще… еще эти… клыки!
Послышался звонкий звук затрещины.
– Костин, ты роешь себе яму! – прошипел Михеев. – И не только одному себе! Ты же за собой еще кучу народу потянешь!
– Чур меня, чур! Крест святой… Божия печать… Всем ненавистникам молчать!
– Так ты будешь отвечать на вопросы? Или предпочтешь сдохнуть?! К примеру, от сердечного приступа?
Костин вдруг заговорил.
Голос его был хриплым, срывающимся. Временами он переходил на свистящий шепот, и тогда присутствовавшим приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова…
– В королевстве, где все тихо и складно…
– Не понял, Костин? – Важняк уставился на подследственного. – О чем речь?
– Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь…
– Что ты несешь?!
– А тем временем зверюга ужасный, коих ел и коих в лес уводил…
– Какой такой «зверюга»?! Не понимаю.
– А в отчаявшемся том государстве, как войдешь, так сразу наискосок…
– Что это с ним? – удивленно спросил важняк. Он посмотрел на Глотова. – Это какие-то выплески? Аллюзии? Как это понимать?
– Песня вроде такая есть, – подал реплику опер Мухин, коллега Глотова. – Где-то слышал. Хотя и не уверен.
– В бесшабашной жил тоске и гусарстве…
– Костин, ты в своем ли уме?! – прошипел важняк. – А ну прекрати! Здесь тебе не концерт!
– …бывший лучший королевский стрелок…
– Костин, отвечай на вопросы! Кто дал тебе заказ на «фармакомовских»?
– …а не то тебя – раз-два – и в тюрьму…
– Кому ты звонил в Москву?! Кому из своих сослуживцев?!
Подследственный вдруг забормотал:
– Стена…стена…стена…стена…стена…стена… стена…стена…
– Прекрати дурить, Костин?! У кого ампула?!
– Стена…стена…стена…стена…стена…стена… стена…стена…
Бормотание наконец смолкло. Подследственный перестал реагировать на вопросы. Сидел, прикрыв глаза, временами заваливался то назад, на спину, то вбок. И если бы его вовремя не подстраховал оперативник, придерживая сзади за плечи, то Костин наверняка свалился бы на пол.
Со стороны происходящее в одном из следственных кабинетов СИЗО № 1 выглядело бы, наверное, жутковато. Но присутствующие здесь служивые, а именно важняк Михеев и двое оперативников, один из которых, Иван Глотов, вернулся в кадры УВД самого западного российского региона лишь месяц назад, видели в своей богатой на события жизни еще и не такое.
Михеев собрал бумаги со стола. Спрятал их в папку, а ее сунул в портфель. Туда же он убрал и диктофон, предварительно выщелкнув из него микрокассету с ценной записью.