— Он вернется в машину, — сказал Джим.
Не успел он произнести эти слова, как заскрипела металлическая калитка в заборе на другой стороне улицы. Мы посмотрели в ту сторону. Я сразу же понял, что это не мистер Уайт. Человек вышел из более густого мрака вокруг дома. Это оказался подросток в черной кожаной куртке и белой футболке, который махнул нам, подзывая к себе. Я не был уверен, стоит ли это делать, но тот замахал еще яростнее, и Джим наконец двинулся к нему. Я не хотел оставаться один и пошел следом.
Парень наклонился и прошептал:
— Идите за мной, только без шума.
Мы прошли сквозь калитку, и в этот момент вспыхнули фары автомобиля, который свернул с Хаммонд-лейн на Катберт-роуд. Мне пришлось пошевеливаться, чтобы не отстать от Джима и незнакомого парня. Тот провел нас позади дома, и скоро стало ясно, что он прекрасно здесь ориентируется. Парень назубок знал все места, где можно было протиснуться между штакетинами в заборе, где стоял шезлонг или свисала ветка, помогавшие перебраться через ограду, ему были знакомы все тропинки между деревьев и кустов. Мы проделали путь с одного конца Катберт-роуд на другой, как белки Барзиты.
Мы вышли на задние дворы, где пересекались Катберт и Миртл, и спрятались за садовыми качелями.
— Подождем здесь, — сказал парень.
Я обратил внимание, что волосы у него волной начесаны вперед, а на ногах белые кеды. На груди висела тоненькая серебряная цепочка с распятием. Вскоре медленно подкатила длинная машина. За рулем сидел мистер Уайт и крутил головой по сторонам, оглядывая газоны перед домами. Машина несколько секунд постояла перед одним из домов, потом двинулась дальше и исчезла из вида. Как только она скрылась, мы на полной скорости понеслись по проезжей части улиц Миртл и Катберт до задних дворов, что граничили с задними дворами Уиллоу-авеню. Мы чувствовали себя здесь как рыба в воде.
Парень повел нас к обвитой плющом беседке Курдмейеров. Под ее решетками мы наконец остановились.
— Ваш дом прямо на другой стороне улицы, — сказал он. — Следите за фарами.
— Ты знаешь человека в белой машине? — прошептал Джим.
Парень улыбнулся одной стороной рта:
— Конечно. Я все видел.
Мы поблагодарили его за наше спасение и направились через двор Курдмейеров к нашему дому.
— Приходите еще как-нибудь вечерком, — предложил он. — Я вам тут все покажу.
Мы с Джимом оглянулись, но парень уже исчез.
Пробраться назад к себе было нелегкой задачей — нужно было медленно открывать двери и красться на цыпочках. От тепла и полной тишины возникало ощущение, что дом погрузился в сон. Когда мы проходили через кухню, я взглянул на часы: половина двенадцатого. Мама лежала там же, где мы ее оставили, — на диване. Мы прокрались мимо нее и перед самой лестницей услышали, как она пробормотала какую-то фразу со словом «роскошный». Джим повернул голову и улыбнулся мне. Шагая тише, чем мистер Уайт, мы оказались на площадке перед нашими спальнями. Я добрался до своей двери. Джим пошел за мной, остановился у входа в мою комнату и прошептал в темноту: