— Тебя вызывают в директорскую.
Клири, подстриженный ежиком, в мохеровом жакете, черном галстуке и с баками (которые, по словам Джима, он натягивал на себя каждое утро, как шлем), сидел за своим столом. Рука его была на горле, а вид — по шкале Мэри — соответствовал черному кофе. Тишина в кабинете стояла такая, что я слышал, как тикают медные часы на столе у Клири. В окне за его спиной я видел школьные ворота, голубое небо и дорогу домой.
— Садись, — сказал он. — Ты знаешь, почему я тебя вызвал?
Я сел напротив него и отрицательно покачал головой.
— У нас сегодня во дворе произошел неприятный инцидент между Питером Хортоном и Уильямом Хинкли, — продолжил Клири. — Ты это видел?
Я кивнул.
— Кажется, ты сказал Питеру что-то такое, отчего он разозлился на Хинкли.
— Может быть, — сказал я.
— Может быть? — переспросил он и принялся излагать всю историю в мельчайших подробностях. Он знал о Лу и десяти долларах, о разбитом стекле, об обмане — обо всем. — Так значит, из-за тебя это все началось?
Пока Клири говорил, мне было страшновато, но стоило ему умолкнуть, как мозги у меня заработали.
— Хинкли нехорошо обошелся с Питером, — сказал я. — Я хотел его предупредить на тот случай, если Лу заявится к его родителям.
— Благородный поступок, — Клири поднял брови. — Уильям сказал мне, что твой брат поколотил его за гастрономом в воскресенье.
— Я этого не знаю.
— Ты там был. Пока что я не отстраняю тебя от занятий, но вызываю твоих родителей, чтобы все им рассказать. Можешь вернуться в класс.
Его рука медленно оторвалась от горла и указала на дверь.
Из рассказа Клири мама сделала вывод, что в воскресенье мы не ходили в церковь. И разоралась не на шутку. Я, выучив урок, преподанный мне Джимом, только тихо кивал.
— Мне наплевать на Хинкли, — заявила мама, — но вот вранье насчет церкви — это грех, хотя и простительный.
Я попытался вспомнить, не говорила ли об этом миссис Гримм.
Мама ужасно разозлилась, но хуже всего было то, что она велела отцу в следующее воскресенье отвести нас в церковь. Негодующий взгляд, которым он смерил нас, был как пощечина.
— Ты шутишь? — сказал отец.
— Ты их отец — вот и веди их в церковь.
— Дерьмо это собачье. Я не хожу в церковь.
Остальную часть недели мы провели, даже не пытаясь выскользнуть из дома по вечерам. Джим бы пошел, но я пока не готов был рисковать. В Драном городе белая машина все время стояла у дома Хортонов. Утешало меня только то, что я предупредил Питера о мистере Уайте, который, наслушавшись вранья Хинкли, мог сделать Хортону какую-нибудь пакость. Хотелось верить, что этого достаточно.