Крапп велел нам сесть, закрыл учебник по арифметике и посмотрел на часы. До конца занятия оставалось пятнадцать минут. Он прошел за свой стол, взял стул, поднял его и медленно перенес на место перед классом, поставил и сел лицом к нам.
— А теперь до самого звонка я буду отвечать на любые вопросы, какие у вас есть. Можете спрашивать что угодно, кроме одного, — сказал он. — Не спрашивайте, почему небо голубое.
В классе воцарилась мертвая тишина. Я почувствовал, как все напряглись, словно одна сжавшаяся мышца. Никто не ждал от Краппа ничего хорошего. Он смотрел над нашими головами в какую-то точку на черной стене. Я так вперился в настенные часы, что видел движение минутной стрелки. Почти четверть часа полной тишины. Когда до конца оставалось четыре минуты, в мою голову пришел вопрос. Мне представился я, собственной персоной. Я поднял руку и спросил: «Где Чарли Эдисон?» Но на самом деле ничего такого не было. Наконец Ходжес Стампер поднял руку и спросил:
— Скажите, а скоро ланч?
— Ланч уже был, — сказал Крапп, и тут зазвенел звонок.
Джим три раза заставил меня повторить эту историю. Он назвал все это «мягкой стороной Краппа», но я рассказал ему о том, как Крапп сидел, разглядывая нас и сложив руки на груди.
— Будто у него есть все ответы, — заметил я. — Тоже мне, индийский свами.
— Еще немного — и он будет гулять по бейсбольному полю.
В день, когда начались лошадиные бега в Хайали, Джим решил, что снег уже достаточно сошел и мы можем поискать дом человека в белом плаще. Была суббота, вовсю светило солнце, дул легкий ветерок. Когда мы перебрались через ручей за домом Халловеев, Джим сказал:
— Сколько можно называть его «человек в белом плаще»? Уж слишком длинно.
— А как ты хочешь его называть?
Мы шагнули на тропинку, и Джим сказал:
— Понятия не имею. Ты помнишь, как звали монахиню, которая говорила нам о том, что он бродит по земле? Ее звали сестра Джо, так может…
— Брат Джо?
— Джозефина.
— Нет, — тут же сказал я, — нельзя его так называть.
— Тогда, может, Трупмен? Ну типа как Бэтмен?
— Я не хочу произносить такое имя.
— Ну так чего же ты хочешь?
Я подумал, не назвать ли его доктором Ватсоном, и уже собирался предложить это Джиму, когда он вдруг сказал:
— Постой-ка! Мы его будем звать Роджер… потому что у него лицо как череп, а флаг с черепом называется Веселый Роджер. Как думаешь? Давай называть его Веселым Роджером.
— Слишком похоже на мистера Роджерса.
— Тогда Краппов сын.
— А что, если доктор Ватсон?
— Не, фигня. Можно его для краткости называть просто мистер Уайт.